Мария осмотрелась – и внутри будто что-то кольнуло. Пространство, запахи, шум улицы – всё было слишком знакомо.

Она взглянула на Джека, который листал меню и, будто бы случайно, сказала:

– Я вспомнила тебя.

Он поднял на неё глаза с лёгким недоумением.

– А ты забывала?

Но она смотрела сквозь него. Картина прошлого всплыла чётко: день, прогулка, то же кафе. Она и Спартак зашли сюда, сели за столик. Он отошёл, а в этот момент мимо прошёл Джек. Тогда она ещё не знала, кто он, но взгляд его запомнила.

– Мы сидели вон за тем столиком, – сказала она и кивнула в сторону углового места. – Спартак отошёл, и перед его приходом ты прошёл мимо. Я вспомнила твой взгляд.

Он улыбнулся ей только глазами, чуть хмуро кивнул:

– Так и есть. Он тогда показал мне тебя.

Мария опустила глаза. Внутри кольнуло, тонко и болезненно, как заноза, которую не вынули.

Джек откинулся на спинку стула. Взгляд его скользнул в сторону улицы, на солнце, на прохожих. Джек глубоко вдохнул:

– Он когда-нибудь исчезнет из наших отношений? – спросил он резко, нетерпеливо посмотрев на неё.

Она молчала.

Его голос стал жёстче:

– Наверное, и в постели с тобой тоже не я?

Мария прикрыла лицо руками. Не от ответа, а от всего – от накатившей боли, от обиды, от бессилия.

Он ещё пару секунд смотрел на неё, потом встал и ушел. Его шаги растворились в городском шуме, как будто его и не было.

Она бродила по городу одна, без цели, без маршрута, просто двигаясь вперёд, как будто если идти долго и далеко, можно будет сбежать не только от улиц, но и от боли внутри. Джек привёз её сюда, чтобы бросить? Похоже на то. Ведь именно так всегда и происходило. Все они поступали одинаково. Сначала – горячие признания, взгляды, от которых перехватывает дыхание, клятвы, обещания, даже предложения руки и сердца, слова, от которых тело начинало дрожать от желания и надежды… а потом – холод, исчезновение, тишина. Бросают. Как будто она – это только стадия, промежуток, лестница, по которой поднимаются к чему-то другому, к следующей.

Скорее всего, ей действительно суждено остаться одной.

Слёзы текли по щекам, медленно, упрямо и беззвучно. Не рыдание, не истерика, а тишина внутри, которая тяжелее любого крика.

Она шла, не разбирая дороги, пока не оказалась на набережной, где волны мерно били в бетонный край, а лёгкий морской ветер, влажный, солёный, со вкусом прибоя, касался щёк, будто кто-то нежный и равнодушный одновременно. Вдали, у самого горизонта, блестела вода, чуть подрагивая в солнечном свете. Где-то кричали чайки, вдалеке плыла яхта, и этот спокойный, живой пейзаж был настолько чужим её внутреннему шторму, что хотелось завыть.

Она опустилась на скамейку, потерянно, как будто тело больше не могло стоять, как будто ей дали команду: "остановись". И она остановилась.

Глядя в голубую даль, Мария вдруг вспомнила прошлое.

Федерико. Итальянец. Музыкант. Живой, резкий, необузданный. Он был огнём, и он же – пеплом. Как он готовил… как он касался… как смотрел. Её тогда просто снесло. Настоящий ураган. Она даже не заметила, как отдала ему ключи от сердца. И не только – она подарила ему дорогое фортепьяно, его мечту, тот самый инструмент, о котором он говорил с таким жаром, что в глазах блестело настоящее детское счастье.

А потом – она застала его с другой. На том самом фортепьяно. Они занимались любовью, не удосужившись даже отодвинуться от клавиш. В её квартире. На её подарке. Всё сразу стало настолько бессмысленным, что она будто выпала из тела.

А потом был Стив. Американец. Полтора года. Тепло, разговоры, ночи без сна, планы на будущее. И в один момент – всё перечёркнуто. Случайно – он снова оказался с бывшей. Он не хотел. Так получилось. Конечно… как всегда. Вечно – не хотел. Вечно – случайно.