Кира и сама не поняла, что именно в этой фразе ей не понравилось. То ли поспешность, с которой Пасита покидал её после занятий. То ли тон, каким он это произнёс.

«Мне стоило бы порадоваться, что интерес тин Хорвейга угас...»

Охотнице вспомнилось, как три седмицы назад она впервые переступила порог огромного сводчатого зала танцев, располагавшегося во дворце для приёмов на Центральной площади: «Не подозревала даже, что в Ордене такой имеется!»

Навстречу из полумрака, привычно ухмыляясь, вышел Пасита тин Хорвейг, и охотница едва не пустилась в позорное бегство, не желая оставаться с Защитником наедине. Случилось это вечером того же дня, когда Настоятель завёл памятный разговор о чувствах: «Хорошо удержалась, не то смеху бы было!»

К счастью, Кира вовремя разглядела, что, кроме них, здесь присутствовали ещё шестеро курсантов, и каждый держал в руках по инструменту. Ни на одном занятии они с Паситой не оставались вдвоём: «Интересно, он что-то понял, или попросту следует приказу деда? Какова бы ни была причина, это не похоже на тин Хорвейга...»

Если сначала Кира считала, что ловко избегает внимания Защитника, то сейчас вдруг осознала: «Дело в нём самом. Это с ним что-то не так. А ещё стоит быть честной и признаться, теперь мне будто бы чего-то не хватает…» – охотница с горечью отметила, что испытала не что иное, как укол глупой ревности, невольно позавидовав той, которая сможет себе позволить принять частичку огня Защитника.

Танцевать совсем расхотелось, а возникшее было веселье от того, что раскусила парней, вмиг угасло.

– Ну так что? – поторопил Пасита. – Продолжаем или расходимся?

– Все светские танцы такие унылые? – вместо ответа спросила Кира. – В них нет ни жизни, ни огня… – говоря это, она непроизвольно сделала несколько шагов навстречу, пытливо вглядываясь в лицо Защитника. – То ли дело тогда на празднике, – тень улыбки коснулась губ. – Я не смогу забыть, как ты управлялся с бревном. Никогда раньше подобного не видела, и… это было потрясающе! А теперь мы напоминаем кукол на верёвочках. Знаешь, таких, что показывают в ярмарочных балаганах? – охотница состроила постное лицо и, выполнив пару нарочито дурацких движений, отвернулась к ряду огромных, от пола до потолка, окон. – Неужто такое, и правда, танцуют во дворце на праздниках? Если так, то я еще меньше хочу попасть на этот самый маскарад…

– Понимаешь, Кира, – вздохнул тин Хорвейг, и его слова звучали тихо и ровно, так, что разместившиеся у стены курсанты задержали дыхание, прислушиваясь к каждому. – Огонь и жизнь заключены в самом танцоре. Хочешь покажу?

Он вдруг оказался совсем близко, и говорил так проникновенно, что охотнице едва удалось совладать с мурашками, норовящими пуститься в забег по телу.

– Расслабься, – шепнул Пасита в самое ухо, запуская пятерню под волосы у виска. От этого простого прикосновения Кира ощутила волну острого удовольствия, прокатившуюся по коже.

Музыканты словно по команде заиграли, но совсем иная мелодия разнеслась по залу.

Переходящие один в другой дерзкие переливы то и дело сменялись ритмичным частым постукиванием и превращались в трель, вызывая безудержное желание сорваться с места.

– Слушай музыку, – уверенная рука Защитника легла на талию. – И меня.

Тин Хорвейг бесстыдно прижал Киру к себе, и тут же отпустил, повинуясь мелодии. Повёл по залу, поначалу тихо считая шаги, потом подсказывая движениями. Охотница, привыкшая к нему как к наставнику, все понимала без слов.

С полужеста.

С намёка на жест.

Танец, и правда, зажёг кровь, вызывая своей дерзостью приятное головокружение.