Паника постепенно отступала, стали появляться мысли о том, что делать дальше. Не то, чтобы я хотя бы примерно понимала, как действуют в подобных ситуациях, но понимание, что нужно всё-таки надеть трусы с джинсами, неожиданным образом придало уверенности. Ну, не останемся же мы здесь, под этим деревом, кормить моей голой попой муравьёв, правильно?

Эмоции, до этого скакавшие ломаной линией, устаканивались, сердце перестало биться как ненормальное, кровь не стучала в висках со страшной силой, чувства становились если не знакомыми, то хотя бы понятными.

Мне по-прежнему было страшно, всё так же обидно, я не понимала, как и когда мы выберемся из этого леса, к тому же, глупо потерянная невинность грызла изнутри, словно эта тонкая плёнка всерьёз играла значение в жизни и судьбе девушки. И всё-таки, постепенно успокаиваясь, я начинала соображать.

Для начала оделась, осмотрелась. Собственно, ничего нового не увидела. Деревья, деревья, снова деревья, жухлая трава под ногами, которая даже в тени от раскидистых крон всё равно сохла от бесконечной жары, жёлтые иголки хвойных, сухие ветки. В просвете, совсем рядом, тёмно-синей гладью виднелась широкая река.

– Нам туда, – показал рукой Паша в сторону воды. – Недалеко что-то типа пляжа, вертолёт легко сядет.

– Вертолёт? – переспросила я. – Он разве не улетел насовсем?

– Конечно, нет, – спокойно ответил Паша. – Ты же почувствовала волну горячего воздуха? Она качнула вертолёт, скорей всего, трос запутался в лебёдке, в итоге ни оставаться на месте, ни сесть, ни спустить страховку стало невозможно, но это было там, а здесь река – благодать.

В подтверждении слов Паши зашипела рация, он тут же схватил её, глянул на небо, я тоже посмотрела вверх.

– Ты договорился, где нас заберут? – для верности уточнила я.

– Неужели ты думала, что большие дядьки-пожарные оставят в лесу маленькую девочку? – усмехнулся он, как-то по-доброму, совсем не обидно. – Пойдём, – махнул рукой.

Шли мы быстро, на думы, рефлексию, лишние эмоции времени не оставалось. Я поглядывала на нереально голубое небо, будто нарисованное, без единого облачка, казавшееся неестественным, в надежде увидеть тёмную точку вертолёта.

Паша привычно держал меня за руку, вынуждая прибавить ходу. Если в моей голове и крутились вопросы, которые стоило бы задать прямо тогда, сделать это было сложно. Мы не неслись сломя голову, но мне периодически приходилось переходить на бег, спорить с тем, кто лучше меня знал, куда нам двигаться и с какой скоростью, я не собиралась.

Поговорить и потом можно… когда-нибудь, если вообще есть о чём разговаривать. Однажды Даша рассказала, что переспала с совсем незнакомым парнем, даже имени его не спросила. В туалете ночного клуба, будучи в хлам пьяной, и умирать от раскаяния и стыда не собиралась. Не самый лучезарный эпизод в биографии, но и жалеть не о чем. Двадцать первый век на дворе, никто анафеме за случайный секс не предаёт!

Вот и я не собиралась заламывать руки в сожалении, изображая из себя оскорблённую невинность. Навязываться Паше тоже не собиралась. Ни за что! Во всяком случае, в тот день я верила в это.

Внезапно послышался шум лопастей, вертолёт возник будто из ниоткуда. Пронёсся над нашими головами, плавно опускаясь, и сел недалеко от нас, как и обещал Паша, на косе, похожей на галечный пляж.

– Беги, Марин, – сказал Паша, подтолкнув меня в спину.

Я побежала, до смерти испугавшись, что машина снова улетит, что-то помешает: порыв ветра, пламя верхового пожара, внезапная поломка, метеорит, апокалипсис, сошедший с ума медведь, внезапное расстройство желудка у пилота…