Илья понял, что ловушка захлопнулась, что из этого сна выхода нет. Он отчаянно завертел головой в поисках спасения. Слова странного заклинания сами сорвались с языка:

– Предки, пращуры и Йоги!

Просыпайся Бер в берлоге —

Смерть несется по пятам,

И не справлюсь с ней я сам!

Илья ощутил, как прорвал магическое покрывало, как вернулся в собственное, зябнущее тело и снова увидел себя, все так же скачущим на сером волке. Это было похоже на раздвоение личности. Но еще более походило на кошмар, точно Илья уснул на скаку, но вовремя успел проснуться.

– Не глянется мне! – проворчал на бегу Зализный Вовк. – Шибко здесь мерзопакостно.

– Что не так? – прохрипел Илья.

– Бачу Черниград – крепость и оплот Мары, но что-то там неладно!

Илья попробовал пошевелиться, но руки и ноги затекли, стали точно ватными. Самое страшное заключалось в том, что волк даже не заметил его временного отсутствия. И как долго длился полет за гранью бытия – невозможно было даже представить. «Опять бред начинается, – вяло подумал юноша, – наверное, это последствия паучьей вони в растреклятой пещере. Лишь бы не свалиться с волка по дороге. Разве от меня могут зависеть судьбы мира, или отдельных людей?… Точно – все бред и наваждение».

Замок, возвышающийся на одной из скал мрачным нагромождением башен, сильно смахивал на свернувшегося в клубок ежика. Он полыхал на границе горизонта. Ветер полыхал полотнища багрового пламени над шпилями дозорных башен. На стенах в щелях между зубцов мелькали фигурки людей, борющихся с пожаром. Языки огня лизали каменные стены, вырывались из окон-бойниц и широкими лентами-змеями устремлялись к шпилям и штандартам, оживляя флюгера. Усиливающийся западный ветер раздувал пожар, разнося огненных птиц с крыши на крышу и превращая неприступные с виду укрепления в единый животрепещущий факел.

«А ведь, похоже, что сны сбываются. – отметил про себя Илья. – Как бы действительно, не лечь костьми в этом безумном мире».

– Да, может, там Яги-то вовсе и нет. – сделал предположение Илья, но сердцем понимал, что там она, в самом центре пожара.

– Да не тужьте мозги! – хохотнул волк. – Жива ваша колдунья. А от огня ничего ей не будет. Йог-то лапы обожжет, да как вжарит из пламени – только его и видели. И старуху свою прихватит. Вампиры без доноров не могут. А донорам кажется, что это любовь.

Илья не обратил внимания на последнюю фразу меча, в мыслях он уже был там, в огне, вместе с Иванами и Йогом, которого успел полюбить, как родного. В жизни всегда так: в любой момент окружающие говорят нам правду и о нас, и о нашем окружении, но мы не слышим до тех пор, пока над нами не разразится буря. Мы всегда тянем до последнего, и верим лишь себе. Может быть, поэтому во всех мирах процветают обманщики и воры. Это ведь мы сами позволяем им обманывать себя и обворовывать, а потом мы сами героически преодолеваем разочарование в близких. Наверное, эта наивность и есть отличительная черта настоящих героев. Ведь злодеи всегда прислушиваются к тому, что им говорят.

А тем временем со стороны пожара дохнул ветер. Воздух был пропитан дымом, предчувствием надвигающейся снежной бури, и едва уловимым приторным ароматом смерти.

Лютобор, отбивший себе все бока о спину юного чародея, терпеливо молчал. Настроение у него, не смотря на неудобства похода, было приподнятое. Как существо, живущее за счет магии, Лютобор знал о трагедии, разыгравшейся в замке, но это не занимало его. Главное, что он опять был на свободе! Вдыхать этот морозный воздух, пока душа твоего владельца то улетает в замогильные дали, то возвращается, – что может быть забавнее? И как это щекочет нервы! Тот, кому за полное избавление от плена нужно еще послужить, вдруг по собственной глупости устремился через Ворота Смерти. А Лютобор в самый последний момент, когда возвращение в мир живых может стать невозможным, одним усилием воли втянул Илью обратно.