Мэгги вернулась с мужем, неся кучу коробок. В этот момент приехали и Томпсоны. Начался семейный праздник, разбирали подарки, слушали рассказы о Испании, планировали будущее. Том смотрел на красивую семейную пару и восторгался, они подходили друг другу со стороны идеально и с такой нежностью и трепетом говорили, смотрели, касались рук, улыбались.

«Все так – говорил себе он, – а сердце не унималось – нет, не так». Откуда ты только взялось – сердце! – раздраженно воскликнул он в мыслях.

Два часа пролетели незаметно, и вежливые гости засобирались.

Джеральд уехал с родителями, разрешить какой-то вопрос с отцом. В конце концов, остались самые первые посетители. Энн упросила миссис Браун побыть у сестры еще часок, а Том пообещал, потом отвезти ее домой.

Сестры с наслаждением принялись за беседу тет-а-тет. Том, не желавший им мешать, откинулся на спинку кресла в раздумье. Ему нужно было время – понаблюдать за Мэгги. Она, то улыбалась, то грустила, и все это происходило резко. Он понял одно, сестра что-то скрывала, но хорошо держала себя в руках.

Том изучал ее и думал, как все-таки трудно любить такую красоту, как больно, тяжело, ведь тебя одолевает желание защитить ее от жестокости мира и каждый шаг – новый рубец на сердце, новая незаживающая рана, потому, что нельзя оградить ее от зла мира, как не старайся. И, наконец, твое рваное сердце уже просто не может стараться защитить ее. А с тем человеколюбием, которое есть у Майкла, он сказал бы сумасшедшим человеколюбием, это невыносимо больно. У него за всех болит душа, всех-то ему жалко, всем он сопереживает, всех любит и прощает. Укоряет себя за богатство, за то, что не страдает каждый день как бедняки, что не страдает за других, слишком много вбирает в себя его сердце трагедий, судеб, боли человеческой. Как же его хватит на Мэгги, на свою личную боль? Лучше бы таким людям вообще не любить, хоть в чем-то быть спокойными! Так ведь нет!!! Они-то и любят безумно, не как все. И как только это бедное сердце все выдерживает?! Нет, не могут такие люди жить долго, сгорают! И сам, испугавшись такого вывода, он отвел глаза от сестер и посмотрел в окно. «Бедный мой друг, хоть бы она любила тебя», – отчаянно подумал он.

Он изучал ее и, когда Мэгги провожала их. Она стояла в солнечном луче и была такой сияющее-красивой и этой красотой старалась отвести глаза от своей души.

Том прикрыл шторку, мельком взглянув на сидевшую напротив счастливую Энн. «Сказать ей или не надо? А есть ли у меня выбор?»

Девушка внимательно посмотрела на друга.

– Что-то случилось, – даже не спрашивая, а утверждая, сказала она.

«Будто мысли прочла», – мелькнуло у Тома.

Энн всегда видела его насквозь, как никого другого, всегда знала, лжет он, или говорит правду, буквально читала его мысли и тонко чувствовала перемены в его настроении. И, естественно, сейчас она почувствовала и это состояние Тома, но не смогла объяснить себе.

– Случилось? Ничего не случилось.

– Ты почему-то переживаешь, и я никак не могу понять почему.

– Это мои проблемы.

– И ты не хочешь поделиться со мной?

– Ничего серьезного, не забивай себе голову

– Это как-то касается меня, я чувствую, и потому скажи, – настойчиво и твердо потребовала она.

– Это тебя ни как не касается, успокойся.

– Не слишком убедительно, Том, я всегда знаю, когда ты мне врешь.

– Энни, ну перестань, – попросил он.

– Как только ты все расскажешь.

– Нет, – отрезал юноша.

– Нет, ты расскажешь!

– Это тебя не касается и тебе не нужно….

– Том! – оборвала его Энн.

– Хватит, иначе я сейчас выйду!

– Ну, я ведь всегда делюсь с тобой, знаешь, так ты предаешь нашу дружбу, – жалобно начала она. Видя, что ее слова не возымели должной реакции, а значит она права, это и правда серьезно, Энн прибегла к крайним мерам.