– Что ты так медленно просыпаешься, посмотри, солнце изливает свое тепло, на вечно дождливый город!

– Мне больше нравиться ливень.

– Нет, я надеюсь, лето будет самым теплым и радостным.

– Слишком оптимистично для этого утра.

В ответ Том рассмеялся.

– Я, конечно, сказал бы, что сейчас утро, но не могу. Час дня.

– Да ты, наверное, сам недавно встал, раз будишь меня так поздно.

– Вчера мы веселились назло природе.

– Отправлялся бы ты и дальше это делать и не мешал бы мне.

– Хватит того, что я дал тебе две недели отдохнуть от моего общества.

– Том, отстань, – простонал Майкл.

– Все, хватит убиваться, пора тебя растормошить и вернуть к жизни, – весело констатировал факт надоедливый друг, – вставай!

– Мне не хочется даже открывать глаза, не то, что подниматься – безучастно ответил он.

– Ну, ничего, мы тебя взбодрим, сейчас позову слуг, пусть несут завтрак, оденут тебя.

– Том, я, конечно, помню и ценю все годы нашей дружбы, но сейчас я вполне готов убить тебя за такую инициативу, если ты сейчас же не уберешься куда подальше.

– Если честно, у меня дела, и я должен ехать, – смеясь, заметил друг.

– Ну, так что ты здесь делаешь, убирайся и не приходи еще…недели две, – последние слова натолкнули на какую-то мысль, но Том его перебил.

– Что за дрянь ты пил? – рассматривая, стоящую у окна бутылку, спросил он, – не знаешь толк в спиртном, вообще лучше не пей или спроси у меня.

– Иди к черту!

– Вот, уже лучше.

– Я тебя серьезно прошу, МакКалестер, убирайся.

– Так что ты пил?

– Да какая разница!

– Просто не знал, что алкоголь может вызывать потерю памяти или ….

– Бред какой-то, – пробормотал Майкл.

– Да, точно, бред. Вот ты тут сидишь, пьешь взаперти и, похоже, совсем потерял счет времени.

– Какая разница!

– Есть разница. Есть повод пожить еще немного, дружище. Я ведь правда сильно сомневался, заезжать ли к тебе, и станет ли тебе от этого легче, но, по-моему, твое прежнее активное, пусть и ненормальное состояние лучше, чем сейчас.

– Бред! Если хочешь что-то сказать, говори? Перестань вилять?!– крикнул Майкл, хватаясь за голову, разболевшуюся от резкого подъема. Он выпил не так уж и много, по меркам Тома, но потому что делал это редко и вообще никогда не считал способом забыться, сейчас чувствовал себя нехорошо. Последний раз он так напивался на посвящении в Оксфорде, при испытании «слепцов».

– Осторожней, Майк, не перенапрягайся.

– Еще издевается надо мной, – осторожно поднимаясь с постели, пробурчал Майкл.

– Ну не могу же я упустить такой случай. Когда еще такой представиться, чтобы ты пил всю ночь, а я нет.

– Ладно, посмеялся, теперь уходи, – натягивая халат, ответил он.

– Что ты сегодня гонишь меня весь день?! Ты, между прочим, обещал составить мне компанию, когда приедешь в Лондон и что же, получается, бросаешь меня!

– Ой-ой-ой.

– Не отрицай.

– Том, хватит, чего ты хочешь?

– Что бы ты прекратил это.

– Что это?

– Это, истязание себя.

– Давай я сам разберусь.

– Разберись, давай разберись уже! Сколько можно, ты хочешь сдохнуть здесь один!? Никого не пускаешь, ни с кем не разговариваешь, не выходишь отсюда, может, хватит! – подойдя к другу вплотную, прокричал Том.

– А может, я сам решу, когда хватит!! – ответил тот.

– Решишь, что ты решишь?! уже ничего не изменить, пойми ты это и с этим нужно смириться, а не убиваться здесь в одиночестве!

– А мне здесь хорошо в одиночестве!! Можешь ты, в конце концов, это понять, я не могу смириться, да и не хочу!! Оставь меня в покое!

– Я не собираюсь этого делать, потому что мне не все равно!

Майкл отошел от него и сел в кресло, закрыв глаза. Том вернулся к окну. Они долго молчали.