Негнущиеся ноги сами понесли к двери, а в мыслях звучал лишь рёв пламени. Я молилась отцу-Солнцу и всем стихиям, чтобы эти идиоты оказались достаточно самоуверенными и не подпёрли ничем дверь. Не останавливаясь, непослушное тело буквально влетело в дверь. Ноги по инерции понесли дальше от злосчастного сарая, но спустя десять шагов я споткнулась, упала на землю и взвыла от боли в руках.

К горлу подкатил ком и ужин вместе с выпитым пивом оказался на траве. Желудок болезненно сжимался, будто пытался избавиться от дыма, лёгкие болели, голова кружилась, жжение в запястьях сводило с ума, а сознание грозило покинуть тело. Не обращая на это внимание, я сжала зубы и кое-как встала. Мир перед глазами троился, а земля вращалась с такой скоростью, что в какой-то момент больно ударила в бок. Спустя несколько долгих минут, когда тройные очертания предметов сошлись в один размытый контур, я предприняла новую попытку встать. Ноги едва держали, но выбора не было. Где-то вдалеке послышались крики горожан, живущих на краю города. У сарая загорелась крыша и огонь привлёк внимание тех, на чьи дома могло перекинуться пламя. Стараясь не попадаться никому на глаза, я поспешила убраться подальше, пока люди не высыпали на улицу.

Прохладный ночной воздух прояснил сознание. Вскоре я чувствовала себя несколько лучше. Кашель почти пропал, но привкус дыма оставался во рту. Лишь благодаря чуду я наконец оказалась на втором этаже своей лавки. Запястья требовали внимания: нужно было нанести мазь и осторожно перебинтовать раны. Лишь закончив с этим, я привалилась к стене, сползла по ней и тихо заплакала. Слёзы, вызванные не дымом, но болью, полились по щекам, смывая следы сажи. Я свернулась клубочком и выла. Весь страх, что был надёжно заперт в момент отчаянья, вырвался на волю, проходя по ослабевшему телу крупной дрожью. Постепенно всхлипы начали рваться из груди, грозясь перерасти в рыдания. Неизвестность пугала. Вскоре Фил поймёт, что слова о камине были обманом и придёт мстить. Нужно было срочно придумать очередной безрассудный план, но разум то и дело возвращался к пламени: дикому, непредсказуемому и горячему. Приносящему боль. Вместе с этими тяжёлыми мыслями уставшее тело вскоре накрыл беспокойный неглубокий сон без сновидений.

После непродолжительного отдыха я проснулась раздавленной. Боль отступила, оставляя после себя пустоту, каждая клеточка тела пропахла дымом.

– Дела. – сказала я сама себе, глядя на перебинтованные руки. – Нужно помыться и всё хорошенько обдумать.

Я приблизилась к камину, находящемуся в небольшой спальне, и замерла. По телу прошла неприятная дрожь, а руки мелко тряслись. Магия так основательно вошла в жизнь, что никакого приспособления для разведения огня в доме не было. Я села перед камином и начала глубоко дышать: разум прояснился и это помогло отогнать страх.

– Огонь послушен мне. Он мне не враг. Враг тот, кто использует его мне во вред. – кончики пальцев, соприкоснувшись, были направлены к камину. Развернув ладонь медленным и бережным движением, я немного развела руки, но ничего не случилось. Десяток последующих попыток не увенчался успехом. Когда на смену успокоительным мантрам пришла брань, стихия всё же поддалась. Осторожно, стараясь её не спугнуть, я наклонилась ближе к камину и при помощи этой искры подожгла несколько тонких сухих веток. Как только озорные языки пламени начали расползаться, пожирая палочки потолще, тело, всё ещё подвластное страху, само бросилось подальше от огня.

– Вот трусиха.

Спустя час, поменяв повязки на руках, я лежала в прохладной воде, пахнущей лимонным маслом. Тело несколько расслабилось, боль окончательно ушла, но страшные раны, спрятанные под полосками чистой ткани, надолго станут мне напоминанием о произошедшем. Со слезами из тела уходило напряжение, но стоило успокоиться, как вернулись мысли о произошедшем накануне. Следовало что-то предпринимать и как можно скорее.