Почти перед самой войной Иван перевез семью в город. Дом хороший купили: Ваня работал лесником, зарабатывал не шикарно, но по тем временам – очень прилично. Только особого достатка в их семье никогда не было – так, жили, как все: прокормиться бы, да одежу-обувку справить. Да и то сказать: один работник в семье, бабушка домом была занята, хозяйством (корова, овцы, куры, свинья, огород), детьми. Детей было восемь – пять девок да три парня. Правда, один, Славик, умер в восемь лет от скарлатины. И вообще дед добытчиком был: грибы, ягоды, рыба – все это он из лесу приносил. Вот только охотиться не любил. Даже и ружье у него имелось, и, как лесник, мог дичины приносить, но – нет. Не любил это дело, жалел зверей. Зато рыбы – сколько угодно. Бывало, удочку возьмет, пойдет на речку и говорит бабушке: «Печку растапливай, да воду грей, будешь уху варить». Бабушка ему, мол, что заранее воду греть, ты сначала рыбу принеси, а он: «Ты грей, грей, рыба-то будет», – и да, через полчаса с рыбой идет.

На войну его не взяли – лесник нужен был здесь. Ожидали диверсий со стороны финнов, а кто, как не лесник, лучше проследит. Дошли немцы только до Ченежи, до города не успели. Да и в Ченеже пробыли недолго, уже через несколько дней партизаны их выдворили. Так что и люди даже не пострадали. Только на Пудож однажды налетели фашистские самолеты, сбросили мимо несколько бомб. Лишь одна попала в цель – Садовая улица окраинная, бомба угодила в дом, который стоял через один от их дома. Погибла старенькая бабушка, остальных дома не оказалось.

А вот дедушкин брат, Александр, ушел на войну совсем молодым, даже жениться еще не успел. Пропал без вести.

С сыновьями у бабушки какая-то неудача была. Старший, Женька, связался по молодости да по глупости с такими же бестолковыми, обворовали ларек. Получили сроки. Вышел – опять что-то украл, опять попался… Да и выпивал. Что называется: «украл, выпил, в тюрьму». Так и жил потом. Одно время попытался жизнь наладить, женился, сын родился, Сашка. А потом жене его вздумалось на Север завербоваться. Как бабушка ни просила хоть на первое время Сашку у нее оставить – уехали и ребенка увезли. Сашка только должен был в школу пойти. Прислали пару писем, что устроились, все нормально. Потом уже от Сашки было письмо – забери, мол, меня бабушка, отсюда. Дочки бабушкины долго потом еще спрашивали: как там, мол, пишет ли наш «Ванька Жуков»? Ответила она Саше, что заберет, только пусть родители напишут, что не против. Пришел ответ от Сашкиной матери, что Женька опять в тюрьме, а она уезжает вместе с сыном в другой город. Женька на этот раз получил большой срок, да так и умер там в конце концов, а от Сашки больше писем не было. По бабушкиной просьбе дочери несколько раз посылали запросы везде, где можно, искали его, но так ничего и не добились.

Славик умер от скарлатины. Третий сын, Александр, самый младший из детей, хорошим вырос. В училище выучился, шофером работал. Женился, сына в честь умершего братишки назвал – Славиком. И утонул на рыбалке: машина под лед провалилась, он выбраться не успел… Славику лет пять всего было.

С именем Александр – целая история семьи. В честь дедушкиного брата, пропавшего без вести (осталась только его фотография в военной форме) дед назвал младшую, пятую, дочку, родившуюся в 1942 году, вскоре после полученного известия. Ее всегда звали Шурой. А в сентябре 1945, уже после Победы, родился у них еще сын. На радостях дед выпил и… зарегистрировал его Александром! В честь брата. Когда же бабушка сказала, что у них уже есть Александра, очень удивился – ведь дочка-то – Шурка! Да и девка, а тут – пацан! А когда у Шуры родился старший внук, его тоже назвали Александром, уже в честь бабушки Шуры.