Через месяц обратно эту же группу детей сопровождали, на границе приняли, но повезли другим маршрутом, не через дырявый мост.

Ребятишки счастливые, в Крыму отдохнули, без стрельбы, бомбёжек жили. Снова на пути речка, на этот неширокая, и понтонный мост военные навели. Но по мосту с людьми ехать запрещено. Опять на себе детей перебазировать с одного берега на другой.

– Они, конечно, помнили тот цирк с конями, где мы вместо лошадей, – со смехом вспоминал Игрок, – перевозили их по мосту в сторону России. Малявка одна услышала, как военные запретили автобусам проезжать с детьми через мост, спрашивает меня:

– Дяденька, мы опять верхом на вас будем переправляться?

– Не, – говорю, – хватит вам кататься, меняемся местами, вы нас повезёте.

– Мы маленькие…

У моста военные объяснили: ПВО предупреждает о налётах из ракетниц, одна красная – возникла ракетная опасность, две красные – ракеты идут на переправу. В колонне было четыре автобуса. Детей из трёх переправили, и тут в небо взмыла красная ракета, за ней вторая. С беспилотника укры разглядели колонну. Хорошо, остался один автобус, бойцы хватали детей по три-четыре малыша, их сумки. Мост недлинный, метров десять, и всё равно пробежать надо время. На другой стороне окопы, боец с детьми ныряет в окоп, детей собой накрывает. Вокруг разрывы. И снова повезло, ни один снаряд в мост не попал. Чуть утихло, водители побежали к автобусам, перегнали через мост, быстро загрузили детей и по газам от реки.

Игрок встретил воспитательницу на каблуках, когда эвакуировали жителей Херсона. Она подошла:

– Здравствуйте, вы помните меня, вы нас в Крым сопровождали?

– Как же – по мосту на каблуках туда-сюда бегали.

– Самое интересное, выдержали, только когда вернулась домой, один сломался.

Воспитательница была с двумя сумками.

– Куда эвакуируетесь? – спросил Игрок.

– У меня двоюродная сестра в Екатеринбурге. Пока к ней.

– Не захотели оставаться?

– Да ну, вы что?

– На этот раз в кроссовках на ту сторону едете, – кивнул на обувь Игрок.

– Опыт имеется, – улыбнулась.

– Счастливо добраться.

– А вы берегите себя, нацики – это звери. У меня соседка погибла в Одессе 2 мая 2014-го.

Спецподразделение покидало Херсон в последних рядах, военные ушли по мосту, спецподразделение пересекло Днепр на лодках и катерах. После них в городе наших не оставалось.

У Игрока было тяжело на сердце. Понимал, генералам в больших фуражках виднее, но не мог избавиться от мысли: получается, зря рисковали собой, зря зачищали город от тех, кто хотел зла горожанам, примкнувшим к России. За неделю до ухода к ним подошла бабушка. Чем-то походила на соседку, которая в Омске жила на одной площадке с его родителями. Летом в хорошую погоду часто сидит на скамейке у дома. Платочек, мелкие черты лица, добрые глаза. Вот и эта возрастом далеко за семьдесят, морщинистое лицо, старенькая куртка. Он стоял со Спартаком у машины, бабушка, здороваясь, низко поклонилась и слёзно начала просить:

– Сынки, не уходите! Я бы сама ушла с вами, у нас и родственники живут в Рязани, зовут. Да куда, дед парализованный, ходить не может, разговаривать разговаривает, просит: «Не бросай меня». Как я его брошу? Не уходите, миленькие, чувствую, без вас не будет житья в городе.