В Москве у меня были соседи – семья Васильевых. Супруги Олег Алексеевич и Надежда Константиновна были очень хорошими, порядочными и дружелюбными людьми, но, волею судьбы, глухонемыми. У них двое абсолютно здоровых детей – погодки Анна и Петр. Анне сейчас примерно лет двадцать, она учится на дизайнера. Девятнадцатилетний Петр служит в армии. Я знал их еще с малых лет. Конечно, научного термина «глухонемые» уже не существует. Тем более в XXI веке, когда люди, столкнувшиеся с такой проблемой, стараются решить ее с помощью специалистов: посещают дефектологов и логопедов, чтобы развивать речь, приобретают специальные аппараты. Но в семье Васильевых не особо уделяли этому внимание. Они лишь знали язык жестов. А вот их дети, как рассказывали соседи, научились разговаривать в детском саду и общаясь с дворовыми ребятами. Вообще Анна и Петр всегда были очень умными и сообразительными. В них была какая-то природная чистота, отличающая их от многих сверстников. Никогда не забуду один день. Это был 2008 год. Осень выдалась очень холодной. Выходя утром из подъезда, я заметил Олега Алексеевича, сидящего на скамейке с закрытыми глазами. Он прижимал ладонь к сердцу, а десятилетняя Анечка и девятилетний Петя усердно махали тетрадками перед его лицом.

– Что случилось? – спросил я, быстро подойдя к ним.

– Сердце! – ответила Анечка, посмотрев на меня совершенно взрослым взглядом. Она достала из внутреннего кармана отцовской куртки валокордин и всунула ему таблетку.

Олег Алексеевич приоткрыл глаза, слегка улыбнулся, заметив меня, и протянул руку для приветствия. Я пожал ее, наблюдая за тем, как он принял таблетку и вновь прикрыл глаза.

– Все будет хорошо, папочка! Нам еще в школу, а тебе на работу! – Аня «заговорила» с ним жестами, на что Олег Алексеевич обнял ее и пустил слезу. К их объятиям присоединился и Петька. Не описать словами всю любовь, которая царила в их сердцах по отношению друг к другу в те минуты. От этой трогательности и трепетности у меня самого защемило сердце.

– Может скорую? Или в больницу отвезти? – обратился я к детям.

– Нет, сейчас все пройдет. Но, наверное, ему сегодня на работу нельзя, пускай побудет дома, с нами. Мама уже на работе, – уверенно проговорила Анна. – Вы не поможете нам донести его?

– Естественно, – ответил я, приподнимая соседа и кладя его руки себе на плечи. Мне стало чуть неловко, от того что я сам не додумался до этого. Поднявшись на нужный этаж, мы вошли в квартиру и прошли в зал. Я помог Олегу Алексеевичу снять плащ, а затем уложил его на диван.

– Петька, ставь чайник! Я заварю ромашку, а папе надо отдохнуть! – скомандовала Аня, накрывая отца одеялом. – Спасибо Вам большое! – обратилась она ко мне.

– Может чем-нибудь помочь?

– Нет, мы справимся. Скоро он поправится! – Выздоравливайте, Олег Алексеевич, – сказал я, пожимаю руку соседу. В ответ он кивнул. Выходя из зала в прихожую, на стене у двери я заметил стикер ярко-желтого цвета. На нем было написано: «Мы с папой вас любим! (Числа не помню) 2008 года». Чуть ниже была надпись, сделанная детским почерком: «Мы вас тоже!». Я улыбнулся и почему-то запомнил этот момент.

Спустя годы у Олега Алексеевича на работе вновь случился сердечный приступ. На этот раз все было серьезно – инфаркт. Мы с соседом, заядлым шахматистом Николаевичем, решили проведать его. В больнице нас к нему не пустили, так как он находился в реанимации. В коридоре, обняв повзрослевшего Петю, сидела Надежда Константиновна. Мы поздоровались, справились о здоровье Олега Алексеевича. Она лишь пожала плечами. Чуть поодаль от них, прислонившись к стене, с толстыми журналами и тетрадками в руках стояла Анна. Я подошел к ней.