– Полковник! Переносите свой НП на правый фланг…, и быстрее! Наступать будем через болото. Разведку боем отменяю. Тут всё ясно…. То подразделение, которое предназначалось для разведки боем, выдвигается первым, но впереди его пойдут сапёры и проводники. Постарайтесь в деревнях разыскать проводников. Начинаем на рассвете. Всё! Успехов тебе, Иван Петрович! Всем готовиться…, я – к командующему на доклад.

Позже, уже в какой-то освобожденной деревеньке, мы обмывали орден и сержантское звание нашего пастушка. Васёк, как тогда все стали его ласково называть, пил неумело, и только давился водкой, а мы здоровые лбы смеялись над ним, конечно по-доброму. Мы же не знали, что было ему всего только семнадцать годков.

Завершая свою историю, Иван Иванович мне сказал:

– Вот так вот ваш отец с нашими разведчиками совершили подвиг, чем сохранили многие жизни наших бойцов в наступлении дивизии.


Вместо послесловия


С тех пор, как мы встречались с Иваном Ивановичем, прошло более 20 лет. Связь с этим замечательным человеком, к сожалению, была потеряна. Дети послевоенных лет давно уже стали дедушками и бабушками. Не отстал от них и я, обзаведясь тремя внуками. Моя дочь, художник, как-то спросила меня:

– Пап, тебе нравится, как я рисую?

– Очень нравится, ты у меня талантище, – ответил я.

– А в кого мой талант, в маму?

– Да, в маму, – и потом добавил, – и в деда Васю тоже.

Алексей Ветров

Московская область, г. Химки

В 41 году

В сорок первом году он ушёл на войну,
Растворился на фоне заката.
Постоял на пороге и обнял жену.
Он ушёл в синеву без возврата…
Он покинул свой город, свою тишину,
Милой Родины стёжки—дорожки,
Иву гибкую, что растворилась в пруду,
Облаков беспокойных рогожки.
Он свой дом защитил от фашистской чумы,
Стал Великой Победы солдатом,
Отдал жизнь за свободу любимой страны,
Победил, но не видел парада.

День Победы

Безмолвных обелисков тишина,
Истёртой фотографии печаль…
Как будто вечность длилась та война,
И потому близка нам эта даль.
Мне не увидеть деда никогда,
И эта боль всегда живёт во мне!
Лишь в детях осветится, как искра,
Улыбка в чёрной рамке на стене.
Не переоценить и не забыть
Величие и подвиг той страны,
И в новом веке будут нам светить
Победные салюты той весны.
Пришёл тот день в году пороховом
Всеобщим избавленьем от беды,
Победой правды, жизни торжеством,
Желанным окончанием войны!

Дети Великой Отечественной

Так много минуло с той памятной весны.
Шагнули в Лету годы испытаний,
Почти что все свидетели ушли.
Остались книги, письма и преданья.
Воспоминанья наповал разят,
Пронзая душу ужасом и скорбью.
Не верится теперь в весь это ад,
Как наши предки вынести такое!
Лишь живы дети проклятой войны,
Им фильм военный – тяжкий груз на сердце.
Скитанья вечные, без крова, без еды,
Кругом беда, куда ж им малым деться.
Измученные дети у дорог
В надежде на добро и подаянье
И в двадцать первом помнят, кто помог,
Кто в век двадцатый дал им пропитанье.
Забыть не в силах дети-старики
Солдатской кухни запах вновь вплывает…
Те муки адовы их памяти близки.
Они войны нам впредь не пожелают.
И как же важно их сейчас понять,
Услышать крик души их затаённый,
Когда пытаются Победу отобрать,
Ужалить ложью нерв их оголённый.

Кадрия Галиева

(псевдоним Кадрия Яхья)

г. Москва

К ночи залегли туманы

Рассказ

Взъерошенный Гимай приехал из города, забежал в дом, когда Сулпан с Латифой апай разбирали целебные корешки, что накануне собрали в лесу. Он крепко обнял жену.

– Ты соскучился по мне, любимый?! Ты чего ледяной в знойную пору? Мама, посмотри, Гимай не заболел? – обнимая, Сулпан губами прикоснулась к холодному лбу мужа.

– Ты не заболел, Гимай? – не понимая поведения мужа, уже начала беспокоиться Сулпан. Он взглянул в глаза жены: