– Сколько ему?

Илья Андреевич задумался.

– Лет пять… нет, пожалуй, шесть уже.

– Какой он у вас… серьёзный. Кто его обучал и чему?

Снова пауза, заминка, неуверенность.

– Не знаю, честно сказать. С ним Егор ездил куда-то заниматься.

Нахваливать питомца и делиться смешными и грустными историями из его жизни, как любит делать большинство собаковладельцев, г-н Богомольцев явно не торопился, и разговор понемногу увял.

Прислуга в Ракитах обитала в отдельном, прячущемся возле забора среди акаций и шиповника доме, куда менее современном, но куда более уютном, чем хозяйские хоромы. Этакая комфортабельная избушка для бабы Яги. Бревенчатая, словно бы вросшая в землю, с широким крыльцом и резными наличниками. Если бы не соседство Шумко, Артём почувствовал бы себя в таком доме почти счастливым.

Богомольцев сдал Павла Громова с рук на руки третьему, пока незнакомому, охраннику по имени Виталий, и отбыл в неизвестном направлении. Очередной собрат по цеху снизошёл до рукопожатия, смотрел с интересом и вроде без вражды, что вселяло надежду на плодотворное сотрудничество.

– Это чего, весь багаж?

– Много ли надо служивому? – улыбнулся Артём.

Не объяснять же, что пару недель назад родную хату пришлось покидать ночью, срочно, практически налегке, не зная, где и когда удастся бросить якорь.

– Ну, это кому как. Кому-то и на грузовике все вещички не увезти, – туманно возразил Виталий и тут же сменил тему: – Говорят, ты Санька заломал?

– Кто говорит?

– Да Санёк и говорит. Так правда?

– Вроде того.

– Жаль, не Егора.

Какая, однако, солидарность в охранных рядах. И какая прямолинейность. Не зная, что сказать, Артём изобразил лицом вежливое внимание. Виталий хмыкнул и от дальнейших комментариев и вопросов воздержался. Показал отведённую охраннику Паше комнату, затем по коридору, мимо многочисленных дверей, отвёл новобранца на кухню, что располагалась в северной части того же дома.

Со стороны кухни обнаружилось второе, выходящее почти к забору крыльцо и небольшая, увитая хмелем веранда. На ней за колченогим столиком наслаждались кофе две особы женского пола, помладше и постарше. Старшая, не слишком радушная и симпатичная, оказалась экономкой и по совместительству поварихой, той самой Надей, что искусно готовила напиток из мяты и смородины. Младшая – горничной по имени Алёнка. Юной, смешливой, с покрытым конопушками вздёрнутым носиком и роскошным бюстом.

Виталий познакомил с обеими, уселся за тот же стол и похлопал по стулу возле себя. Артём послушно присоединился. Повариха отправилась на кухню за морсом и окрошкой для обоих, Алёнка придвинулась ближе, словно невзначай задела локтем:

– Паша, надолго к нам?

– Пока не знаю.

– А от чего будет зависеть?

От того, поймают ли и как скоро объект №3. Вслух он сказал:

– Как пойдёт. Может, до осени, а может, и дольше.

– У нас тут хорошо, оставайтесь! Осенью груши поспеют и сливы, знаете, как вкусно? Прямо ковром насыпает под деревьями. Ешь – не хочу. Дядя Митя, это садовник, только сладкие сорта прививает и гадостью всякой никогда не подкармливает. А ещё помидоры такие ароматные, и Надя икру из кабачков делает – пальчики оближешь. Берёшь кусок свежего белого хлеба, мажешь маслом, а сверху икра… ммм. Красота, одним словом! И до города совсем недалеко. Двадцать минут пешком, полтора часа на электричке – и уже в Москве.

– Как он, по-твоему, сюда добирался, балаболка? – фыркнула вернувшаяся Надежда, водружая на стол поднос с запотевшим кувшином и двумя тарелками.

– Мало ли, может подвёз кто.

Морс оказался домашним, окрошка шикарной, Алёнка непринужденно перешла на «ты», щебетала и строила глазки. Жизнь начинала казаться не такой уж плохой.