Одиночество страшно вдвоём Krasia

Анна откинулась на спинку продавленного кресла и, отложив телефон на кофейный столик, сняла очки. Потёрла глаза, размазывая остатки туши.

Рассеянный свет из полузашторенного окна подсвечивал ряд опустевших кружек на подоконнике в маленькой комнате первого этажа, придавая мистический вид. Анна всё время собиралась убрать это чашечное скопление, но каждый раз находились дела намного важнее.

Вязкая тишина, старый добрый товарищ, сегодня изменила привычкам: не укутывала в одеяло спокойствия, но кусала, проникала внутрь, текла по венам необъяснимой тревогой. И будто от следов зубов предательницы, на теле находились новые синяки.

Может, стоило выйти на улицу? Анна повернула голову к окну. Вот уж где нет места тишине.

– Иногда же надо менять обстановку, правда?

Она глянула в другую сторону. На подлокотнике кресла напротив растëкся огромный чëрно-белый кот. Он приподнял голову и глянул на лицо Анны малахитовыми глазами. Сейчас она привыкла к такому пристальному взгляду, а лет семь назад поведение Шэдоу заставляло дрожать. Слишком внимательно, слишком осмысленно для кота смотрел он на неё. Порой казалось, что он слышал и понимал каждое слово. Сейчас Анна могла бы посмеяться над столь наивными выводами… наверное. Не будь уверена, что разучилась проявлять эмоции в реальности. Шэдоу, понаблюдав за её медленными движениями, забавно дёрнул надорванным в давней драке ухом.

– Вот и я думаю, что не стоит. Давай-ка немного уберём здесь и позвоним «доброму другу» Лайнелу.

Шэдоу потянулся, на удивление плавно перетёк на пол и поцокал в другую комнату, переваливаясь с лапы на лапу. Под уборкой он всегда понимал только одно действие: убраться, пока эта женщина в приступе активности не решила помыть и его. А уж когда «уборка» сочеталась с именем «Лайнел»… Ему совершенно не нравился этот мужчина – сначала Шэдоу шипел на экран, потом просто начал уходить.

Преодолевая ломоту в костях, Анна поднялась и попыталась сфокусироваться. И чем заняться в первую очередь? Наверное, начать лучше с книг. Давно пора вернуть прочитанные на книжную полку. И саму полку неплохо бы разобрать: собрать то, что не хочется перечитывать и отнести на работу. Но этим лучше заниматься утром.

Анна собрала зачитанные ещё в детстве тома Стивенсона и Лавкрафта, недавно открытый том Золя и совсем новый, похожий на ежа из-за цветных закладок – Тайлер. Главное, не открывать ни одно издание – это ловушка.

Если избежать первой ловушки удалось, то во вторую Анна попалась, даже не заметив. Белые листы притянули внимание и карандаш. День полон впечатлений, причём не только читательских. Сомнения и страхи выливались на бумагу серой грифельной рябью. Что-то без определённой формы. Нечто необъяснимое. То, что будет безжалостно вырвано, скомкано и отправлено в мусорное ведро сразу после завершения. Анна привыкла отбрасывать те части себя, которые не понимала.

Но рисунку суждено остаться незавершённым: ноутбук на рабочем столе ожил раньше, засветился сообщением о входящем звонке. Анна спрятала скетчбук под подушку и только после приняла вызов. На экране появился мужчина – светловолосый, в квадратных очках и чёрной водолазке. Обычно Анна легко угадывала возраст собеседника, но с Лайнелом это не получалось. Немного сутулому мужчине с лёгкой небритостью она могла дать и двадцать пять, и абстрактные около сорока.

– Доктор Долт, уже пять, да? Я опоздала?

– Немного. При личных встречах ты более пунктуальна.

– Но это же вы настояли на необходимости непрерывных встреч даже в то время, когда вы на этом… форуме, – она пожала плечами.

– Да, я считаю, что прерывать наблюдение ещё раз нецелесообразно. Так… Что ты рисовала?

– Ничего определённого. Но откуда вы узнали?

– Пальцы, Анна, – мужчина изящно взмахнул руками. – Когда ты рисуешь, на кончиках пальцев всегда остаются чёрные пятна.

Анна снова поймала себя на мысли, что врач совершенно не нравился и ей. Но она не Шэдоу и не могла просто убежать в другую комнату. Приходилось разговаривать с этим хищником под маской благодетеля и жалеть, что доктор Коррэл уволился из клиники к моменту, когда она всё-таки осознала необходимость терапии. Она нахмурилась и опустила руки, пытаясь спрятать их. Она не доверяла ему: поджимала губы каждый раз, когда он к ней обращался, складывала руки на груди или сжимала кулаки. В конце концов, недоверие – один из возможных вариантов проявления её диагноза. Доктор Долт выпрямился, долгим изучающим взглядом посмотрел на неë.

– Ты сегодня даже бледнее обычного. Случилось что-то ещё?

– Ой, как бы вам помягче объяснить, что со мной случилось? Уже несколько лет я сплю по два часа в сутки – если повезёт. Добавим к этому кошмары, которые я не запоминаю, головокружения и тошноту при взгляде на еду. Уже хороший коктейль, правда? А последние несколько дней проходили в постоянных спорах с одним товарищем из сети – сегодня пришлось его заблокировать. Ладно, извините, доктор, я просто на нервах.

– Анна, так бывает при твоём диагнозе. Происходит соматический перенос…

– Пожалуйста, только давайте без терминов. Я не выдержу этого ещё раз.

Но больше всех симптомов нервировал Анну голос доктора Долта. До покалывания в кончиках пальцев и пульсации в висках доводил её приторно-понимающий искусственный тон, каким обычно говорили с детьми или безнадёжными психами. К какой группе он её относил, Анна не имела представления – это злило ещё больше.

– Хорошо. Скажи, ты принимаешь лекарства?

– Конечно, – скрестив пальцы под столом, заверила Анна. От лечения ей становилось хуже – и так после любых препаратов, назначенных доктором Долтом. Раньше или позже, но мир начинал сереть, чувства притуплялись. Пребывание в таком сомнамбулическом состоянии радовало её даже меньше, чем все имеющиеся симптомы. – Но, если честно, я не уверена, что хочу вспоминать. Прошло много лет. Что изменится, если я вспомню?

– Твоё состояние, вероятно. Если ты сможешь распознать и принять сигналы, которые посылает подсознание… ох, как бы снова на термины не перейти!

Доктор Долт рассмеялся, и Анна вздрогнула. На мгновение ей показалось что-то… Она даже не успела осознать, что именно насторожило её, но на всякий случай немного отодвинулась от экрана.

– Ладно, посмотрим, к чему это приведёт. А что за ситуация с твоим блогом? Ты собиралась провести расследование, не так ли?

– Повторять письмо я не вижу смысла, а расследование… Сейчас продолжаю наблюдать за страницей, чтобы сложилась полная картина, но пока только возникают новые вопросы. Вчера провела эксперимент: создала фейк и написала с него оскорбительную чушь. И на всякий случай сделала скрин. С утра не было и намёка на комментарий. Это я помню хорошо, текст – почти дословно. А никакого момента удаления в памяти нет. Это странно, потому что… да вы сами прекрасно знаете.

– Анна, а ты не думала, что это может быть внешним вмешательством?

– Я разве похожа на дуру? Конечно, об этом я подумала в первую очередь. Даже сменила пароль, но ситуация не изменилась. Хотя если говорить о взломе, мне просто непонятны мотивы. Я посмотрела историю входов в аккаунт, но ничего подозрительного не увидела. Возможно, есть более полные способы узнать, есть ли у кого-то ещё доступ, но мои познания в сфере IT слишком малы для этого. Доктор, давайте на сегодня закончим разговор. Я немного устала.

– Хорошо, Анна, отдыхай. Думаю, на следующей неделе мы сможем поговорить в привычном режиме.

– Да, замечательно. До встречи.

Она прервала звонок и откинулась на спинку компьютерного кресла. С полминуты посидела, рассматривая белый потолок, и снова встала – бросилась к дивану, где оставила телефон. Конечно, она даже не надеялась, что это сработает, но попробовать стоило.

Виоль: Гвен, что было пятнадцать лет назад? Куда вы отправляли меня тем летом?

Вот так просто, без попыток быть вежливой или делать вид, что между ними есть хотя бы капли родственной теплоты.

Гвен: Откуда мне знать, что там с тобой было? У меня полно дел, не отвлекай.

Виоль: Супер, спасибо. Всегда знала, что могу рассчитывать на твою поддержку, мам

Анна фыркнула и, свернув переписку, снова зашла в запароленные заметки.