Живи так, чтобы не стать сторожем своего имущества. Просторожишь время – жизнь упустишь.

Из омута удовольствий, в который «с головой», выползают, чтобы услышать одно лишь желанное слово «живой».

Если у человека нет головы, значит, она застряла в чьей-то заднице.

С абсолютной правдой жизнь – не мёд, а скорее, сладкий яд, потому что запереть себя собою же в придуманном абсолюте, что есть глупее. Абсолют – Бог, и точка. Наша правда всегда относительна.

Русскому поэту дано понять силу слова, всем остальным – силу мата. У каждого времени – своё.

Золоту – горнило, камню – оправу, человеку – расправу, и все блестят.

Рот в пиве – зад в крапиве.

Гармония в семье дом наполняет.

Их забыть – себя не помнить. Что не сеяли, пожнём.

Гражданская потребность русского человека до того развита социализмом, что тебе всё время хочется быть нужным; ты уже в нужнике, уже смыли – нет, всё равно булькаешься и в бульках своих пользительность видишь.

– Жаних – куды дяватца! Смех, конечно, смехом, но шутки на сторону – хреновый жених.

– Сойдёт под холодец да с брагой.

Не всё написанное пером пользу несёт, его ведь не вырубишь и не выкорчуешь. Учусь производить отсев, чтобы не впустить «умные» мысли из чужой головы в свою буйну головушку – доверчивая больно.

Беспардонное отношение делает человека хамом. А хам – от Хама, и отца не пощадит (удвоенное хамство получается).

Старость, как младость, много не спит. Только причины разные: молодым гормоны не дают, старым – горшки.

У тебя всё не славу Богу, всё не как у всех, единолишница ты (ругательство соввласти не выветривается).

Министр (ша) сельского хозяйства (смешнее не придумаешь) – человек-невидимка и неслышимка, такая шепотушка-на-ушко. Не бывало, говорите? Так теперь есть, правда, с.-х. нет.

Птица в клетке не может писать историческую летопись птиц, а человек приспособлен писать людскую правду лишь в клетке.

Цена жизни – момент прикосновения души, чем их больше, тем мы Божественнее.

– Будь учтив.

– А что это значит?

– Это значит, своим не маячить.

Энергия живых городов ничто по сравнению с энергией мёртвых кладбищ.

– «Убежище пристанища не ищет»

– Не ищет, осознало, что оно – убежище, и научилось само в себе находить для себя убежище.

Победа и поражение рядом идут.

Вялый руководитель, что вяленая вобла – продукт вкусный, но бесполезный.

Насиликоненные лица пожилых людей вызывают ощущение покойницкой косметологии.

Иголка – это полезно и больно.

Пыль и есть пыль, и говорить о ней нечего, если ты сам не сделался пылью.

Быстро не вырастать – материнская просьба.

Умеешь жить, чтобы одно платье было многими?

Будешь клюшнями обнимать, отрублю и присобачу нормальные. Говорить умеют все члены тела – сделай руки разговорчистыми.

Каждый сам качает своё одиночество.

Имеющий детей не имеет себя у себя.

– Ночь удалась бессонная.

– Почему?

– С внучкой из Гонконга летела.

– Как?

– На кровати круг самолёта грозу отгоняла. И вот что скажу я вам: чем трескучее молнии, раскатистее гром, тем меньше о себе понимаешь.

Всем мужчинам иногда хочется молодого тела, а моему мужу его хотелось каждый день и разного, и помногу. Надо было бы поменьше, пожил бы подольше.

Возможность совершать каждодневный подвиг даётся не каждому. Многие из тех, кому она дана, не узнают её, считая наказанием, а не Божьей благодатью.

Лица, ситуации меняются, а в душе по-прежнему остаётся поиск. Ищу и не нахожу, того, что ищу и кого ищу.

Осведомитель и стукач – от одного отца и матери. Оба этих «дитя» одинаково закладывают.

Простолюдных кровей корни не меньше царских маются, думается, ещё и больше, так как к землице в наклон много веков стояли именно они. Именно к ним взывает кормилица, их кличет – не докличется.