Он стал мастером отсутствия присутствия. Его тело занимало пространство, но его сущность, его душа, казалось, находилась где-то в другом месте – в темном лесу из её сна, в сыром подземелье гаража, в виртуальном мире его апокалиптических форумов. Его молчание стало громче любых слов. Раньше в их доме была тишина – спокойная, уютная тишина взаимопонимания и привычки. Теперь же воцарилось молчание – тяжелое, давящее, полное невысказанных страхов, подозрений и той самой ледяной пустоты, что Эмили однажды увидела на мгновение в его глазах.

Это молчание разрушало их изнутри, разъедало привычные связи, как кислота. Эмили чувствовала, как само значение их семьи начинает распадаться, деконструироваться на глазах. Что такое «семья», если муж смотрит на тебя как на постороннюю, если его руки пахнут землей, а под ногтями – грязь от тайных дел? Что такое «дом», если в его стенах слышен чужой шёпот, если под идеальным газоном скрывается неведомая угроза, если муж методично тратит общие сбережения на строительство неизвестно чего? Что такое «любовь», если она смешана со страхом, отчуждением и предчувствием беды?

Слова теряли свою опору, превращались в пустые оболочки. «Забота» в устах Майкла теперь звучала как предвестие заточения. «Безопасность» – как синоним могилы. «Будущее» – как апокалипсис, которого он, казалось, не боялся, а с каким-то жутким, извращенным нетерпением ждал.

Эмили смотрела на Лили, на её бледное, осунувшееся лицо, на её рисунки, становящиеся все мрачнее, и её сердце сжималось от страха и беспомощности. Она была прикована к креслу, физически зависима от человека, который превращался в монстра на её глазах, одержимого спасением через погребение. Она видела, как трещина в фундаменте их дома расползается, угрожая поглотить их всех.

Майкл встал из-за стола после очередного молчаливого ужина.

– Пойду поработаю в кабинете, – сказал он своим новым, ровным, отстраненным голосом.

Он не посмотрел на них. Просто ушел, оставив за собой шлейф холода и того самого неуловимого запаха сырой земли. Дверь в кабинет тихо закрылась. Щелчок замка прозвучал в тишине как точка.

Эмили и Лили остались сидеть вдвоем в тишине столовой, освещенной только мягким светом лампы над столом. Они посмотрели друг на друга. В глазах дочери Эмили увидела отражение собственного страха и растерянности. Идеальный фасад их жизни окончательно треснул, обнажив под собой пугающую, непонятную пустоту. И тихий шёпот из стен, казалось, стал немного громче, настойчивее, словно комментируя этот медленный, неотвратимый распад. Глава их прежней жизни подходила к концу, а новая еще не началась, зависнув в этом мучительном, неопределенном пространстве между тем, что было, и тем ужасным, что, возможно, грядет.

Часть 1

Слово «лес» в их доме всегда означало одно и то же – темную, густую полосу деревьев, начинавшуюся сразу за их безупречным задним двором. Раньше это был просто фон, часть привычного пейзажа, место для редких прогулок Лили в поисках вдохновения или источник желанной прохлады в знойные летние дни. Но теперь лес обрел иное значение. Он стал местом назначения Майкла. Его тайным убежищем. Его мастерской.

Он начал уходить туда все чаще. Сначала это были короткие вылазки по выходным, «размяться». Потом – вечерние прогулки после работы, когда солнце уже клонилось к горизонту. А вскоре он стал исчезать и в будни, иногда посреди дня, ссылаясь на необходимость «проветриться от офисной духоты», или поздно ночью, когда дом уже спал и лишь тревожные сны бродили по его комнатам.