Ибо:

– Чё-то же было-о!

Но в том-то и дело, что ничего не было. Кроме организованной акцентации идеологии, которая и так-то нашла себе хорошее жилище в Новом Мире, – хотя и всё том же журнале:

– Разрешенной советской литературы.

С таким же успехом Нобелевскую премию можно было дать Анатолию Стреляному, как тоже:

– Птенцу этого Нового Мира, – ибо лепит – по сути – того же горбатого, что и Сол-н, хотя и с чуть меньшей агрессией, но зато с большим оправданием своего глубокомыслия отсутствием Мыслей на Лестнице, – как здоровым:

– Здравым смыслом.

Увы, без Мыслей на Лестнице – Бродский:

– Не берется.

Сол-н потому так смело атакует Бродского, что объяснить его поэзию нельзя не только здравым смыслом, но и вообще:

– Никак.

По этой причине прут и против Пушкина, и против Грибоедова, и против Вилли Шекспи, – никто не сможет не то, что ли доказать, но и даже показать правды Нового Завета, как контакта Человека с Богом, – которым:

– И занимался Иосиф Бродский вслед за Шекспиром, Пушкиным, Лермонтовым, Гоголем, Достоевским, Грибоедовым.

Уверены, несмотря на то, что один писатель, как давно уже, но не совсем, сказал:

– Писать художественную литературу без Медиума – вообще:

– Не получится!

Медиум – это и есть Облака Бродского, через струйки в которых он рассчитывается с богом за:

– Его услуги.

И именно ЭТО Солженицын называет:

– Финтифлюшки!

Конкретно, финтифлюшки – это устройство театра, как Сцены и Зрительного зала.

А:

– Это большая-большая разница! – ибо ЗДЕСЬ две части, а у прохиндиады Солженицына только одна.

О каком Новом Завете можно говорить в этой избе читальне, которую устроил Борис Парамонов, если даже деление Театра на Сцену и Зрительный Зал:

– Принимается, как только условное, – а правды такого же устройства мира в нем никакой.

Так, куда-то же надо девать зрителей, чтобы было кому платить за билеты. И точно так же Читатель никому и на хрен не нужен, но кто-то должен платить за книги, которые продуцируются. То, что Читатель имеет вход в конструкцию мира, – как именно:

– Сам Третей, – не то, что удивятся, а вообще, даже думать ТАК – Запрещено!

Вот этот хрен собачий, который только и занимается тем, что с работы на работу – и есть, по-вашему, давно искомый:

– Черный Человек?!

Да, конечно, даже очень добрый и любознательный царь Агриппа не смог залезть на этот Утес, на эту СЦЕНУ Жизни, под которой – так сказать – легли и Байрон, и Рембо, и в долине которого лег Лермонтов:

– И снился мне сияющий огнями

Вечерний пир в родимой стороне

Меж юных жен, увенчанных цветами,

Шел разговор веселый обо мне.

Тем не менее, вся классическая художественная литература – это именно Видение Мира, как:

– Двух Частей, – сцены и зрительного зала, – как:

– РЕАЛЬНОСТИ.

Здесь – Солженицыным – ХУДОЖЕСТВЕННОСТЬ, как что-то такое реально имеющееся в виду:

– Да, но встречается только в детском саду на утреннике, когда народный актер Леонов, предлагает всем взять ложки, – ибо:

– Кто мало каши ел, – на Марс:

– Не полетит, – вот и вся художественность, – как поискать на задворках шлем Александра Македонского.

И вот эта – можно сказать – хрень, – и на те вам – поддерживается по сути Борисом Парамоновым, ибо вся его критика Солженицына только количественная, – так:

– Чё-то не совсем до-понимал.

Не-ет-т, здесь прямое противостояние. Если уж не хотят понимать, что такое Новый Завет, то просто:

– Художественность.

Ибо именно ХУДОЖЕСТВЕННОСТЬ – это сила-а.

Ладно, продолжим про околичности Бориса Парамонова. Солженицына не взять, если предположить, что не существует никакого такого УСТРОЙСТВА Нового Завета, и художественность – это только сказки и их присказки. Несмотря на то, что Ван Гог бросил всё, чтобы только ей и заняться. Примерно, как Апостол Павел: