Публикация книги имеет отношение и к другим его несколько странным личным качествам. Обратите внимание на его посвящение в книге. Там говорится: «Эта книга посвящается всем инвесторам, крупным и мелким, которые НЕ придерживаются философии “я уже определился, не надо запутывать меня фактами”». Всю жизнь, сколько я его знал, в любой сфере инвестирования он не желал, чтобы его запутывали лишними фактами, так как ему не хотелось, чтобы в его жизни нарушался заведенный порядок, ведь он был человеком привычки, практически сверх всякой меры. Все должно было оставаться на своем месте. Заменить предмет новой и улучшенной версией было нельзя. Тот факт, что он снес дом и построил новый, – это просто чудо господне. Он просто-напросто не желал знать факты, которые могли привести к переменам. Это касалось всего: от сада до машин, одежды, мебели, знакомых – во всех сферах жизни он терпеть не мог перемен. Когда я работал с ним вместе, я еще плохо знал его в деловой сфере, но заметил, что его кабинет давно устарел. Так что я занялся мелкими улучшениями.
В 1972 г. на его столе все еще стояли три дисковых телефона, а он был глуховат. Бывало, он говорил по телефону и начинал звонить другой, а он понятия не имел, какой именно, так что частенько брал не ту трубку, швырял ее обратно и торопился взять другую. Я установил стандартный кнопочный телефон: один аппарат с несколькими линиями и световым сигналом. Сердиться на меня он перестал только через несколько месяцев. Я вмешался в его мир, и он никак не мог воспринять это как улучшение. Но он понял значение этого изменения для бизнеса, а ради бизнеса измениться он мог и в конце концов привык к новому телефону. Телефон стал новой привычкой, и отец забыл, что вообще на меня сердился.
Но когда мне было 14 и я потратил деньги, что копил, работая на полставки, на куртку для него, чтобы он носил ее в семейных поездках на природу, он так ее и не надел, предпочитая – хотите верьте, хотите нет – старую олимпийку, которую купил бог знает когда. Он терпеть не мог перемены.
У него в кабинете был старый ручной арифмометр, с которым работал, наверно, еще тираннозавр. Когда я впервые увидел, как он стучит по этой жуткой штуковине, я подумал, что у него, наверное, стол развалится или сломается рука.
В метре от моего нынешнего письменного стола располагается моя коллекция памятных вещей. Один предмет – из его кабинета. Это объявление в Wall Street Journal от 20 октября 1961 г. о создании первого четырехфункционального калькулятора. Тогда он назывался карманным вычислителем и использовал интегральные схемы (Джек Килби из Texas Instruments был одним из изобретателей интегральных схем в 1950-х гг., за что впоследствии получил Нобелевскую премию), которые потом назывались полупроводниковыми схемами. Калькуляторы предназначались для космической программы, весили около 300 граммов и продавались по 29 350 долларов.
Мой отец был одним из первых инвесторов Texas Instruments, как говорится в его монографии для Исследовательского фонда финансовых аналитиков, и к тому моменту, как я начал с ним работать, он оставался предан Texas Instruments. Так что в 1973 г. я купил ему один из первых коммерческих электронных калькуляторов и выбросил древний арифмометр. Я думал, ему понравится, потому что калькулятор произвели в Texas Instruments и он абсолютно превосходил его арифмометр, так как мог выполнять задачи, которые раньше и представить себе было нельзя. Но отцу подарок не понравился, ведь он подразумевал перемены, так что побороть свое раздражение от изменения привычки он смог только через год. Потом отец к нему привык, и ему казалось, будто у него всю жизнь был этот калькулятор. Он продал акции Texas Instruments в 1980-х гг., но до конца своей карьеры пользовался этим устаревшим калькулятором.