Инга по просьбе Мартина дает мне еще воды, когда возвращаемся в дом. Сажусь на лавку и прислоняюсь к стене – постепенно все перестает кружиться, меня больше не мутит, но голова очень болит. Я недооценила силу, с которой меня приложило к дереву.

Как меня нашли? Я не могу быть единственной выжившей. Надо спросить у кого-нибудь. Делаю над собой усилие, чтобы подняться, но тут же накатывает тошнота.

– Тебе лучше посидеть спокойно или прилечь, – Мартин садится рядом, – моя сестра врач в Общине. Она тебе поможет. Отлежишься несколько дней и всё будет в порядке… Только сейчас не надо спать.

Мужчина выглядит очень сдержанным и спокойным. Одет как Бенджи, только выглядит лучше, не такой потрепанный.

– Почему Бенджи говорит, что ты меня заберешь? Что это значит вообще? – может, мне удастся уговорить Мартина отвести меня в город? Упомянуть, что так же зовут моего отца? Это поможет?

– Не слушай его. Просто у меня нет пары, Бен потешается над этим и что мне скоро тридцать пять лет, – сейчас могу рассмотреть его как следует: бледные голубые глаза, почти серые, светло рыжие волосы и брови такие же. Высокий лоб, квадратная челюсть, трехдневная щетина. От его ответа понятнее не становится, и я оставляю этот вопрос с парами до времени, как буду лучше соображать.

– Как меня нашли? – не чувствую подвоха в его словах, как, например, с Бенджи, поэтому задаю следующий вопрос.

– Это Грэм. На Охоте он наша Приманка. Шел впереди и сверху увидел тебя на глубине в сугробе. Мы бы мимо прошли – далековато от лагеря ты была… Мне жаль твоих друзей, – последнюю фразу он произносит, глядя мне в глаза, и звучит вполне искренне.

– А кого? – хочу узнать, кого они еще видели, кого не взяли с собой…

– Двух женщин и, наверное, четверых мужчин, – Анна и Томас, я их видела, а кто остальные? Мое воодушевление умирает в зародыше от уверенного, – других скорее всего растащили. Мы так поняли вас было около десяти человек.

– Двенадцать… – тихо поправляю я мужчину, еще не осознавая сказанного им. Растащили… Это значит разорвали на куски?

– Мне жаль… тебе повезло в любом случае, – в нем нет того злорадства, которое я встретила у Бена или Кита, Мартин просто констатирует факты, но довольно тактично.

В момент, когда я хочу расспросить, как выглядели люди, тела, которые они видели, дверь распахивается, и на пороге оказывается еще один молодой мужчина.

– Городские просят согреть воды. Голодные как черти, – он снимает свою куртку, улыбаясь Инге, которая отвечает, что все готово к их приходу, а затем смотрит на меня, – хм, жива. Отморозила уши? – не могу понять его взгляда, под которым касаюсь сначала правого, потом левого уха, и отрицательно качаю головой.

– Значит, успел, – кивнув скорее сам себе, чем мне, он не присоединяется к мужчинам за большим столом, а идет в часть кухни. Видимо, это тот самый Грэм, который меня нашел.

– Грэм, – подтверждает Мартин то, о чем я догадалась.

Кареглазый блондин единственный, кто ведет беседу с Ингой – до этого не замечала, чтобы кто-то с ней разговаривал. Прикрываю глаза, чтобы легче перенести резкий болевой импульс в голове, и задаю следующий вопрос: чем больше ответов я получу, тем спокойнее мне будет. Я должна понимать, среди кого нахожусь, кто заявляет, что теперь я "их".

– Что значит "он наша Приманка"? Вы охотитесь на волков… используя людей? – последняя фраза звучит для меня страшно, еще страшнее становится от ответа, а точнее, от спокойствия, которым он произнесен:

– Иногда да, – просто отвечает мужчина, – но сейчас мы охотились, чтобы в Общине было что есть следующие месяцы. И да, за некоторую дичь приходится конкурировать с Волками. Грэм отвлекает их на себя, когда с ними сталкиваемся.