Критическое рассмотрение изложенных выше теорий доказывает, что все они имеют в виду обоснование не государственного общения во всем его объеме, а только одного из его элементов, именно его, над всем господствующей, принудительной власти. Ибо только в области этого властвования против индивидуальной воли выступает другая с притязанием определять и в случае надобности подчинить себе и даже уничтожить индивидуальную волю. Поэтому именно существование принудительной власти неизбежно вызывает вопрос: почему индивид должен мириться с ней? Указание психологической теории на присущую человеку склонность к государству не дает на него удовлетворительного ответа. Ибо из общительной природы человека можно выводить только самое общение, жизнь в обществе, но не принудительную организацию, принудительную власть. Аристотель в своем учении о возникновении государства объясняет только общество, и в его определении государства отсутствует существенный признак последнего – государственная власть[271]. Что каждый союз, а в особенности высший и самодовлеющий, должен обладать властью, обеспечивающей цели союза и побеждающей сопротивление членов, – он нигде не обосновывает, а предполагает само собою разумеющимся и потому не требующим доказательств. Столь же малоудовлетворительно основанное на обычном толковании аристотелевских воззрений[272], часто проповедуемое в настоящее время учение о естественном, органическом происхождении государства. Ибо государственное принуждение всегда осуществляется сознательно действующими людьми и против сознательно действующих; не в бессознательно-органических, а в сознательно-произвольных актах проявляется бытие и воздействие государственной принудительной власти. Объяснять эту принудительную власть органическим государственным инстинктом представляется идеей, безусловно, превратной; инстинктивного стремления подчиняться господству не может признавать ни один психолог. Аристотель не утверждает этого даже по отношению к рабу. В действительности и приверженцы «государственного инстинкта» имеют в виду только социальный инстинкт.

Но и указания на непрерывность исторического существования государства недостаточно для разрешения нашего вопроса, ибо и учреждения, несомненно, существующие с незапамятных времен, впоследствии иногда существенно изменялись и даже совершенно прекращали свое существование. На основании исторических наблюдений, которыми располагал св. Августин, он мог выставить положение, что рабство будет существовать до тех пор, пока будет существовать земное государство. Анархистская и социалистическая философия истории не отрицают, что прошлое и настоящее подтверждают историческую необходимость принудительного государства и, тем не менее, требуют для будущего, долженствующего быть осуществленным усилиями человека, первая – уничтожения государства, а вторая – государства без принудительной власти. Психологически-историческая теория отнюдь не объясняет необходимости государственной принудительной власти. С точки зрения этой теории государство всегда было и остается исторической категорией, а последняя как таковая никогда не заключает в себе элементов обоснования. Она объясняет существование государства, но не разрешает вопроса, почему оно должно существовать.

Для того чтобы обосновать государство, это учение требует, таким образом, восполнения. Последнее не может, конечно, заключаться в том, что философ безапелляционно признает государство необходимым в силу требований разума, как это до сих пор делало большинство представителей этической теории, превращавших исторически данное или долженствующее быть достигнутым в элементы метафизического миросозерцания. Необходимость государства может быть доказываема только путем тщательного изучения существующего мира и тех людей, для которых оно предназначено. В ней невозможно убедить тех, кто принципиально отвергает мир и историческую эволюцию, т. е., например, крайних фанатиков анархизма и тех нигилистов, которые стремятся лишь к разрушению, а не к созиданию и отказываются от всякого обсуждения того, что они замышляют. Их так же трудно убедить в ценности государства, как решившегося на самоубийство – в ценности жизни. Обосновать государство можно только для тех, кто принципиально признает культуру, а потому и ее условия. Какой бы крайней и враждебной государству ни представлялась их точка зрения в других отношениях, научное исследование проблемы дает следующие, неопровержимые и для них результаты.