Таким образом, договорная теория, доведенная до ее логических последствий, не обосновывает, а разрушает государство. Если это последствие вывел из нее только Fichte, то это объясняется тем, что другие либо устанавливают, не подвергая критике, положение об абсолютно обязательной силе договоров, как не допускающую сомнений догму, либо же для обоснования государства прибегают, рядом с договором, еще к какой-либо другой силе. Договор для многих является лишь causa proxima государства, за которой в качестве causa remota стоит то естественный инстинкт, то высшая этическая норма, так что эти учения сливаются с психологическими и этическими теориями.

Если, таким образом, договорная теория не достигает своей непосредственной цели, то историческое влияние ее было и остается огромным. Под этим влиянием сложилось все современное государство, его строй и учреждения. Ограничимся здесь только кратким указанием на то, что этой теории мы обязаны идеей прямого законодательного признания прав свободы требованием правового государства и осуществлением этого требования путем судебной гарантии всей правовой сферы индивида, в том числе и его публичных прав. Под глубоким воздействием естественно-правовой теории выработались принципы политического и экономического либерализма. Находясь в тесной связи с новейшим учением о народном суверенитете, она послужила основой тех выводов, которые делаются из этого принципа. Она жива и поныне во французской плебисцитарной теории, швейцарском и американском референдуме, как и в политических требованиях немецкой социал-демократии. Безусловно господствуя в XVIII столетии, она превратила в развалины старый европейский мир и содействовала созданию нового за океаном. Ибо влияние политических учений, подобно религиозным, измеряется не абстрактной их истинностью, а той силой и глубиной, с которой они умеют покорять себе умы.

Стремление опереться на догосударственный правопорядок является ошибкой, общей всем правовым теориям. С тех пор как современная наука выяснила истинную природу права, эти теории сделались достоянием истории, хотя бы фактически влияние их продолжалось и в будущем.

Стремление выяснить этическую необходимость государства и тем обосновать его для индивида вытекает уже из теологической теории, так как служащий основанием государства акт Божественной воли заключает в себе в то же время, по отношению к индивиду, моральное требование признания государства. Но и независимо от религиозной основы попытки этического обоснования государства встречаются уже в древности. Для античной философии – в лице ее лучших представителей – жизнь, достойная человека, немыслима вне государства. У Платона и Аристотеля человек лишь в государственно-упорядоченном общении становится человеком в полном смысле этого слова, так как только в этом общении может проявиться природа человека во всей ее разносторонности. Вне государства он был бы Богом или животным; нравственное совершенствование, стремление к которому является назначением человека, возможно только в государстве. И новейшая естественно-правовая теория, как уже упомянуто, нередко прибегает к этическому велению как causa remota государства. Это мы видим уже у