– Привет! – голос матери тихим эхом влетел в балконную дверь.

Марина столкнулась с ней в прихожей, прошла в кухню и начала разбирать пакет с продуктами.

– Вот насколько я люблю обряды, настолько же не люблю советы перед ними, – сказала мама, устало опустившись на стул. – Решали сегодня, когда и где проводить подготовку, чтобы нас не заметили.

– А где вы проводили её раньше?

– На том берегу Серебрянки. Теперь там всё застраивают коттеджами, и не сунешься. Жалко, красивое место было. Маринчик, налей, пожалуйста, чаю – очень пить хочется.

Марина щёлкнула кнопкой чайника, и через три секунды он начал тихо гудеть.

– Решили, что, кроме нашего берега, идти больше некуда. В других местах или к реке не пройдёшь, или местность слишком открытая, а ставить заслон, чертить руны… сама представляешь.

– Это долго? – уточнила Марина. Она ещё не сталкивалась с рунами и защитным кругом, потому что в Дубовнике никто не скрывался, – там жили только колдуны.

– Да, и сил отнимает много. Ну ничего, не думаю, что тебе на обряде помешает след после тренировок.

Щёлкнула кнопка бурлящего чайника. Из носика повалил пар. Марина провела в воздухе линию плавным движением кисти, и тонкая струйка воды с миллионом маленьких пузырьков перелетела в кружку с жёлто-зелёной заваркой на дне.

– Ты ж моя умница. Спасибо, – мама поднесла чашку к губам, но не сделала глоток. – Чем сегодня занималась?

– Была у реки, как обычно, – Марина пожала плечами, села напротив. – Я ещё сегодня познакомилась с Ярославом Корольком. Ты о нём рассказывала.

– А, да, внук Василисы Александровны, – пальцы крепче сжали чашку. – И как он тебе?

Марина нахмурилась, не понимая, какой смысл мать закладывает в этот вопрос. Ей тут же вспомнилась русалка, с которой так спокойно, без страха и защитных заклинаний, наедине говорил Ярослав. Марина пришла на берег в тот момент, когда раздался громкий плеск, будто в воду что-то уронили. Любопытство, смешанное с желанием помочь, если потребуется, заставили её пойти к скрытому растениями уголку. Она уже протянула руки, чтобы отодвинуть в сторону густые ивовые ветки, как услышала девичий смех. Он показался неприятным и глуховатым, но вполне обычным.

За ивами могли скрываться девочки, только-только осваивающие стихию, или влюблённая пара, ищущая уединения. Но тут Марина почувствовала, что рядом с уже знакомой ей силой мятных морей появилось ещё что-то, совершенно новое, непривычное и неясное. Что-то из другого мира.

Когда Марина осторожно выглянула из-за веток, то увидела Ярослава и наполовину лежавшую в воде девушку. По её бледной коже, по длинным волосам с зелёным отливом, по жадному хитрому взгляду и слабой, холодной и юркой силе Марина узнала русалку. Она впервые видела нечисть так близко. Много читала, часами рассматривала картинки, но никогда не встречала вживую. Марина слишком хорошо знала способности и природу нечисти, чтобы бояться, но слишком слабо сопротивлялась предрассудкам колдовского мира. В ней появилось отвращение к мёртвому телу, которое так беззастенчиво заигрывало с Ярославом.

Марина отпустила ветки и отошла к воде. Вглядываясь в зеленоватую поверхность, подумала, сколько таких же девушек, неживых, скользких, пропитанных холодной влагой и тиной, живёт в реке, и попыталась успокоить нахлынувшие эмоции, заменить отвращение на сострадание и понимание. Это у неё получилось быстро.

В тыльную сторону ладони что-то ткнулось. Марина попыталась схватить назойливую траву или веточку, но упёрлась в гладкое и твёрдое. Кухонный шкафчик с отвалившейся с краю лентой из мягкого пластика. Марина вдавила ленту в край, но обратно она не приклеилась.