– Я не о том, – хмыкает старшая Винокурова. – Я об импринтинге.

– Значит, будет доченька с мужем с мамой жить, – мягко улыбается мне новая мама. – Малышку же потому и не почувствовала сразу, да? Холодно тебе было, маленькая?

Она меня читает просто, как раскрытую книгу, а я даже сказать ничего не могу, слов у меня нет совсем. Я сегодня обрела маму! А малышка? Что обрела она? Ведь я ей даже не показала, как она важна! Плохая я! Плохая!

– Ты хорошая девочка, – произносит Мария Сергеевна, присаживаясь возле кровати так, что я вижу ее глаза. – Просто неоткуда было тебе взять тепла, ведь внутри холодно было, да?

– А Ли, ведь он… – я пытаюсь объяснить, что без мужа вообще бы не выжила.

– А муж твой молодец, – улыбается она. – Таким сыном можно гордиться. Он все почувствовал и нас позвал, опасаясь того, что одна хорошая девочка себя до скелета обгрызет.

Ли? Их позвал Ли, чтобы… Чтобы я смогла согреться, чтобы… У меня просто слов нет, чтобы выразить то, что я сейчас чувствую, а Мария Сергеевна начинает мне объяснять, как маленькой. Мама и папа часто отсутствовали по работе, но я их все равно очень любила, и когда их не стало – мой мир рухнул. Я была очень взрослой, держалась изо всех сил, а потом… Вдруг стала потерянной малышкой в теле взрослого человека. А люди вокруг этого не понимали, ну, кроме Ли. Нужно было меня согреть, но об этом никто не подумал.

Поэтому я не смогла затопить котенка своим теплом, и она это, конечно же, почувствовала, ведь мы с ней так похожи. Я с этим согласна, но это еще не все, оказывается. Для котят есть специальные щеточки, их наставник придумал, потому что малышкам вылизывание – не только чистота, это еще и принадлежность, ну и немного физиологии. Главное же – принадлежность. Вылизывать может только старшая, только та, кто берет на себя ответственность за котенка. Именно поэтому она меня не восприняла, а я от этих новостей опять плачу, потому что говорили же, а я прослушала.

Успокоить меня получается не сразу, при этом, поднявшись и одевшись, я стараюсь идти по коридору так, чтобы касаться мамы. Сначала я сама этого не замечаю, а затем она берет меня за руку, как маленькую, и мне вдруг становится очень хорошо на душе, очень тепло и спокойно, как давно уже не было.

– Да, импринтинг, – кивает мамочка Марии Сергеевне. – Значит, было настолько плохо, и это следует учесть. Трансляцию делать надо.

– Сделаем, – кивает та, а потом улыбается мне. – Меня можно звать тетя Маша, договорились, Валя?

– Да, – киваю я, при этом ощущения у меня совсем не взрослого человека.

Меня ведут завтракать, а там обнаруживается и Ли. Он смотрит на меня чуть виновато, но я обнимаю его и благодарю от всей души, потому что он для меня чудо сотворил, а это очень важно. Он показал мне свою любовь и готовность ради меня пойти на все. Ну вот как его не любить? Вот и он от моих слов улыбаться начинает.

– Ли, а как с твоими так получилось? – интересуется тетя Маша.

– Мама считает, что Валя взрослая, вот и не трогала, – объясняет муж. – Хотя любимая тянулась, но насильно мил не будешь.

– Глупость какая, – вздыхает мамочка. – Вы для нас всегда дети, и вам даже в старости мамина ласка очень нужна.

Кажется, всхлип получился одновременный, потому что теперь в маминых руках мы вдвоем оказываемся. И я не понимаю, откуда это знает и умеет мама? Неужели сказки про Винокуровых правдивые, и они действительно волшебники из сказок? Ведь никому прежде не было до меня дела, ну, кроме Ли, а теперь вдруг откуда ни возьмись у меня мама… Вот бы еще малышка проснулась, я для нее все-все сделаю, только бы жила!