– Тшшш, – прошипела Есения, – скорее бы меня выписали, скучаю по пианино, уже не терпеться что-нибудь сыграть, – громко с поддельной радостью в голосе, произнесла она.

Она смотрела на отца в надежде на понимание.

– За нами наблюдают, нас подслушивают, – добавила она одними губами.

Вдруг внезапно ее охватил холод. Мелкая дрожь пробила все тело. Ее словно толкали изнутри. Испуг мелькнул в ее глазах.

– Еся, с тобой все хорошо? – забеспокоился Алексей.

Она попыталась ответить, но ничего не получалось. Губы ее не слушались. Ее тело вновь отказывалось подчиняться.

– Еся? Ты слышишь?

– Нет! – резким движением она схватила Миронова за горло и откинула в сторону. Он врезался в зеркальную стену, за которой стояла Ковалева, наблюдая за происходящим без толики сочувствия и сожаления, а с большим интересом.