Не железный же он, в конце концов?

– Лера, ты меня раззадориваешь, – говорит Руданский, подбираясь ближе.

Я же пячусь на ребят, а они отступают все дальше, словно боятся, что я до них дотронусь. Словно я прокаженная какая-то. Один даже чуть не падает из строя, когда я протягиваю руку, чтобы убедиться в предположении – до того выгибается вперед.

– Стоять, – тихо приказывает Руданский.

И эта команда действует и на стену, и на меня. Я замираю, настороженно глядя на него.

Начинаю ужасно нервничать. Меня не столько сковывает ужас, сколько злость. Холодно просчитываю в голове варианты, как смогу навредить ему перед отправкой на небеса.

Хочется побольше.

До бутылок на столе мне не добраться, а вот до статуэтки справа – вполне.

Руданский ловит мой взгляд, и в его глазах застывает вопрос.

– Без глупостей, – приказывает он низким голосом с хрипотцой.

– Глупо было полагать, что вы адекватный, – говорю я.

И тут он замирает. Прижимает подбородок к шее и смотрит на меня с прищуром. Задумался о чем-то, и от этого мне только страшнее.

Я все-таки подбираюсь к статуэтке и хватаю ее двумя руками.

Ого, какая весомая! Да такой черепушку можно проломить.

– Боишься меня? – спрашивает он неожиданно.

– А нет повода?

– Разве ты не сама пришла?

– Меня украли из собственной квартиры!

– О как. В платье и при полном параде? И за тебя анкету в «Доборотень» заполнили, наверное.

Тут Руданский что-то засекает в стене из своих парней и подозрительно смотрит туда.

– Федя, есть что сказать? – спрашивает он.

И тут же появляется мужчина со шрамом вместо брови.

– Глава, ребята только доставили вашу пару в целости и сохранности. Она даже сама дала на себе бант завязать.

– Только ради разговора о цветочном магазине! И анкету в «Доборотне» я тоже ради этого заполняла. Думала, вы адекватные. Вы же просто сумасшедшая семейка. Одна ест розы, второй крадет людей!

Я примеряюсь к статуэтке, пробую ее на вес и замах. За себя буду стоять до последнего.

Руданский неожиданно смотрит на Федю так, словно тот уже труп, и мужчина низко опускает голову в позе покорности. Ведет себя словно слуга, а не человек.

Как можно? Да ни за какие деньги я бы не устроилась на такую работу.

– Мы очень бережно, глава. Для вас старались. Ни волосинки не упало, – говорит Федя.

Руданский снова ведет челюстью. Я заметила, что он так делает, когда злится.

А когда он смотрит на меня, то я вздрагиваю от перемены его настроения.

Руданский выглядит сейчас так, словно хочет завоевать мое расположение. Я же примеряю в руках вес статуэтки.

– Я. Иду. Домой, – говорю я.

Мне здесь делать нечего.

И без Руданского выкарабкаемся.

Егор Руданский

Мои инициативный дед и стая решили устроить мне счастье, выкрав Леру из квартиры?

Вот это точно для меня сюрприз, причем весьма неприятный.

Мои парни, видимо, давно голову на плечах носят. Надоела им, лишняя.

Я-то думал, девчонка своими ногами ко мне пришла, добровольно. Накрасилась, приоделась, упаковалась в бант в честь дня рождения. Поэтому все не мог понять ее капризов.

Ащ-щ-щ! Это неприятно осознавать.

Она еще и домой собралась.

Надо ее немного угомонить, а то уже статуэткой размахивать готова.

– Положи, еще поранишься. – Я уверенно подхожу к Лере и протягиваю руку, чтобы забрать фигуру.

Кем она там машет? Горным козлом? Хм…

– Я справлюсь. – Лера орудие не отдает, только сжимает еще сильнее.

Она воинственно поднимает подбородок и говорит, глядя мне прямо в глаза, как многие мужчины не смеют:

– Скажите своим ребятам дать мне пройти.

Ага, как же. Конечно, дам, вот только иллюзию свободы.

Слишком она интересная.

«Доборотень» знает, какие девочки меня заинтересуют. Давно меня так не торкало. А уж зверь так вообще под кожей крутится, просится наружу.