Я киваю Лере. Не буду отбирать игрушку, раз ей со статуэткой спокойней.

Поднимаю руку и делаю знак ребятам вольно разойтись по бару.

Мои парни тут же размыкают стену, рассеиваются по заведению, а Лера явно не верит своим глазам. Смотрит на меня с опаской и потихоньку боком двигается в сторону выхода.

А я делаю знак Феде, чтобы выкатывали торт. На мой день рождения сестренка всегда заказывает десерт в несколько ярусов. Все потому, что я люблю сладкое, и она это знает.

Тот злополучный торт с цветами из Лериного ларька, кстати, она в знак примирения хотела скормить мне после ссоры, но я отказался. В итоге она съела все сама, и пришлось вызывать врача.

Но это другая история. Сейчас важно не это.

Свет во всем клубе гаснет, но я прекрасно вижу, как Лера замирает, ослепленная кромешной темнотой. Это людям ничего не видно, а не нам, волкам.

Играет торжественная музыка, и со стороны кухни начинает выезжать огромный торт с тридцатью восемью большими свечами. В нем этажей восемь, не меньше. С меня ростом.

Надя в этот раз расстаралась.

– Лера, если задуешь со мной свечи на торте и сосчитаешь их, сможешь выйти из клуба, – говорю я.

Я уже знаю, что она дошла до главного выхода и наткнулась на моих парней. Конечно же, ее так просто не выпустят из логова.

Я подхожу к торту, слыша шепот десятков женских голосов:

– Почему она? Что в ней такого? Я тоже так хочу!

Все они готовы задувать со мной свечи до бесконечности. Уверен, и Лера сейчас подойдет. Послушается, ведь по-другому не сможет. Будет заинтригована, польщена, очарована.

Я пообещал ей выход из положения. Она поведется.

Но тут зачем-то начинает работать дым-машина – я это сначала слышу, потом чую, а потом четкая картина в темноте начинает размываться.

Вот идиоты официанты! Говорил же, что мне эти штучки при подаче не нужны.

Проходит десять секунд, двадцать, но Лера так и не появляется рядом. Я сначала чутьем ощущаю холодок, оборачиваюсь.

Да ладно?

Вижу сквозь клубы дыма статуэтку горного козла на полу.

Это что такое?

– Включить весь свет! – приказываю я, нутром ощущая подставу.

Сердце почему-то бьется так, словно я на гору бегом взобрался. Кровь стремительно несется по жилам. Руки сжимаются в кулаки, готовые рвать за свое.

Когда загораются все лампы, я вижу свою стаю, бижутерию, но не Леру.

Где она?

Смотрю на парней вопросительно, они вертят головой по сторонам, принюхиваются.

Я и сам уже втягиваю носом воздух, как ищейка. Сканирую взглядом клуб.

Через пять минут мы переворачиваем его вверх дном, но не находим Леру. Она словно испарилась.

– Глава, мы от главного входа ни на шаг не отходили. Там муха бы не пролетела, – все продолжает оправдываться один из парней.

А я ощущаю эмоцию, которой давно не испытывал.

Я, черт побери, нервничаю!

Валерия

Когда в клубе выключили свет, а потом пустили туман, я растерялась.

– За мной, – раздается шепот на ухо.

Он едва слышен. Наверное, показалось.

Но когда мне в ладонь кладут ленту, я сжимаю ее и начинаю верить в чудо. Ставлю козла недалеко от собрата и быстро двигаюсь за ведущим. Мы идем прямо к входу, и парни расступаются, пропуская меня. Чем-то пшикают и меня, и все вокруг, словно дезинфицируют.

Очень странные ребята.

Я даже торможу в коридоре клуба у входа, там, где пробивается свет. Вижу фигуру молодого человека, который тянет за собой нить. Кажется, он стоял раньше на входе.

Это все заставляет меня задуматься.

Руданский не производит впечатления того, у кого вот так можно увести девушку. Может, меня на заклание ведут по распоряжению его взбалмошной сестрицы? Тогда мне лучше остаться здесь.