Обезьяний лес. Том 1 Мари Штарк, Анна Штарк

Апрель

Префектура Ши Хо, город Ёмхаги

Больше всего на свете Хван боялся своего прадеда.

Никакие, даже самые ужасные демоны из самых глубин ада не могли сравниться с тем ощущением безысходности и ненависти, которые Хван испытывал к мастеру О Юма́ – своему живучему прадеду.

Эти чувства у Хвана были бы единственными, царствующими в его сознании, если бы он не начал сбегать от родной династии. Сперва на какое-то время, а в итоге – насовсем. Из-за прадеда.

Потому пришлось идти его другу – Юнше́ну, в одно из высотных зданий, в котором совсем недавно резко заморозили этап внутренней отделки. Рабочих вывели, и именно сюда был приглашен Юншен на встречу для совершения обмена.

Брелок автосигнализации дважды пропищал и завибрировал в его руке.

Нужного автомобиля рядом не было.

Снова брелок пропищал дважды. Юншен было предположил, что это ключ от черного седана прямо у входа в здание, будто состоящее исключительно из стекла и стали, но ошибся. Безрезультатное хождение по огромной парковке уже начинало выводить из себя. Он посмотрел на тонкий брелок с тремя кнопками – никаких опознавательных знаков. Юншену захотелось раздавить его в ладони – настолько надоел этот двойной писк уже который раз подряд. Парень выдохнул, бегло осмотрел огромную парковку, заставленную автомобилями.

– Хван, идиотина, почему не запомнил тачку?! Хожу тут как придурок! – Юншен сжал брелок в ладони и уже замахнулся, чтоб разбить его об асфальт, но пальцы так и не разжал. – Черт бы тебя побрал! – Он выдохнул и нервно взъерошил черные короткие, стоящие торчком волосы, расхаживая туда-сюда. – Вернусь и долбану по башке его тупорылой!

Не так давно здесь прошел сильный ливень, Юншен не застал его по дороге, чему был рад, ведь ехал он на мотоцикле. На черном асфальте не осталось луж, лишь рассыпанные светящиеся лепестки цветущих нифлемских деревьев. Свет от фонарных столбов и из панорамных окон, утопающих нижними этажами в густой тропической зелени, тусклыми бликами отражался на одинаковых черных седанах и внедорожниках. Все они, как один, не подходили для ключа, что вручил Хван, сказав, что в багажнике одной из машин будет лежать плата за найденный артефакт его семьи.

Юншен отряхнул белые кроссовки от налипших лепестков и пошел в другой сектор парковки. Брелок снова дважды пропищал. Парень сжал его в ладони и постучал кулаком по лбу, мысленно успокаивая себя и отговаривая от гневных высказываний в адрес Хвана.

Дело-то важное.

«Обосраться какое важное!»

Наверное, поэтому Юншена злила любая мелочь. Он вышел не на прогулку, человек, который его ждет, – влиятельный и опасный тип.

На улице было влажно. Широкая цветастая рубашка с нарисованными дольками арбуза на желтоватом фоне липла к телу, но колыхалась даже от слабого ветерка. Три верхние пуговицы были расстегнуты, обнажая крепкую грудь, местами покрытую рисунками хону́[2]. Эти рисунки – истинное доказательство того, что он манли́о[3]. Больше всего он гордился тем, что они вспыхивали ярко-голубым светом, когда он призывал хону. Тогда его тело становилось изворотливым, быстрым, сильным. Этот свет губительно действовал на демонов.

У Юншена хону было в виде облаков и грозовых туч, что клубились на руках и по всему телу. Местами на коже распускались бутоны шиповника, окруженные колючими стеблями, а лепестки, словно срываемые ветром, летели меж туч. И три павлиньих пера на шее слева, прямо под ухом, все они были разных размеров и форм. Юншену потребовалось много усилий, чтобы эти перья выступили на его коже. Он обучился одной технике нифлемских мастеров.

В этом радиусе тоже не оказалось нужной машины, что подтвердил двойной писк брелока.

– Это все больше и больше смахивает на шоу про битву магов[4]. Если я не справлюсь за час, сумка сама выпрыгнет из багажника?! – негодовал он.

Слова Юншена не казались бы столь ироничными, не находись он в такой ситуации. Он здесь, чтобы освободить себя и Хвана от заразы – от демона, который несколько лет назад проник в его душу и стал управлять им. Однажды Юншен нанес непоправимый вред своему другу, начав череду ужасных последствий. Он винил себя и только себя, однако не понимал, кому понадобилось вселять в него демона и как вообще ему это удалось. Но Хвана зацепило. Он был в той же лодке, но хотя бы держал весло, в то время как под Юншеном была пробоина.

Это весло – великая династия Масу́ми – династия мастеров.

Но возвращаться Хван к ним и не думал. Да, жизнь в бегах утомляла, но если усталость, вечное подозрение всего и вся, смена обшарпанных квартир на еще более обшарпанные комнаты и лачуги в горах – цена его свободы, то можно было и потерпеть.

Но все это скоро могло измениться. Один большой побег – долгая спокойная жизнь.

Хван сказал, осталось два этапа его плана: первый – отдать сумку с «платой» для мастера О Юма. Второй – забрать ценные вещи, в его случае это была плотная тетрадь с нарисованным акварелью кактусом в шапочке и письмо убитого им демона, в котором говорилось что-то о красных обезьянах и об избавлении от демона. Забрать вторую сумку должен был Хван.

Такого весла у Юншена не было. Ему, напротив, добавляло пробоин его происхождение. Юншеном он был на заданиях для манлио, а так его звали Сэ́мюэль Юншен А́ттвуд. Уроженец шадерской правящей династии манлио. Во главе с его отцом Рэ́ймондом Аттвудом, который, к радости Сэма, сидел в тюрьме вот уже десять лет. Будь отец дома, не разрешил бы общаться с Хваном, забрал бы его с тренировок у отца Хвана в Нифлеме[5], запретив даже контактировать с его семьей. Да, в целом атмосфера в поместье Аттвудов была легче без него, пусть Сэм и бывал там довольно редко, почти постоянно проживая в Нифлеме с тех пор, как ему исполнилось шестнадцать лет.

Сунуться к Ватана́бэ Хван побоялся, решил, что заберет вторую сумку с икорной фермы в Чайлае и позже свяжется с Юншеном.

К старшему сыну Сан Бому Ватанабэ пошел Юншен.

«Они меня повяжут, как блудную шлюху, и отвезут прадеду. Тот их наградит. Давай ты туда, а?» – вот что сказал Хван в свое оправдание. А ведь он был мастер, а Юншен нет.

Обойдя почти все сектора, Юншен уже подумывал вернуться к своему припаркованному мотоциклу и искать тачку там. Но, нажав на кнопку, вдруг услышал один писк. Вдали заморгали фары.

Подбежав к машине, Юншен возвел руки к звездному небу и восторженно выдал:

– Да, сука!

Крупные капли на черном седане отражали свет фонарей и светящихся деревьев, что росли в выделенных зонах на парковке. Сэм нажал на кнопку, и крышка багажника послушно подпрыгнула перед ним. Парень тут же раскрыл ее и проверил содержимое: среди смятых купюр в тысячу ю́чи[6] лежал тканевый сверток. Юншен развернул его, но прежде несколько раз осмотрелся. Это был кинжал с исписанным лезвием – новая разработка Хвана: он утверждал, что кинжал еще не закончен, но ему так сильно был нужен найденный семейный артефакт, что он отдал его династии Ватанабэ без раздумий со словами «сами доделают, я не закрывал энергию». В идеале он должен был оставлять на теле манлио долго заживающие ранения, а пока ничем не отличался от другого холодного оружия.

Сложив все обратно, Юншен вынул из багажника черную спортивную сумку и повесил лямку на плечо. Кинув ключ в багажник, он захлопнул его. Что будет с этой машиной – ему не интересно. Юншен оглянулся. Вокруг здания было много густой растительности и мало построек. Пышно цвели красивые сливы, разбавляя зеленое море бело-розовыми благоухающими островками. За живой стеной шумела магистраль, а в ветвях деревьев и кустов пели птицы и звенели цикады.

Уже подойдя к раздвижным стеклянным дверям, Юншен отметил, что внутри здания не было людей, как и снаружи. Машин много, а людей никого, мало где виднелся включенный свет. Войдя в просторный холл, он ощутил прохладу от работающего кондиционера и тишину. Мебели и декора здесь не было – пустая безжизненная коробка с чистовой отделкой. Местами на плиточном полу были разводы от шпатлевки. Прямо на полу возле стены, где по идее должна быть расположена зона консьержа, стояла корзина подношения