– Но почему?

– Полагаю, в моем положении, будет лучше остаться дома.

– Что за ерунда, счастье моё?

– Это не ерунда, а наследник. Вероятнее всего, он родится на Пасху.

– Лучше бы наследница, – ответил счастливый муж, целуя жену, – Можете приехать позже вместе.

***

Через три месяца в квартире профессора на Васильевском острове в парадной гостиной висел готовый портрет жены хозяина дома.

Долгий путь подходит к концу. Вот уже видна знакомая крыша двухэтажного домика песочного цвета с голубыми ставнями. Осталось совсем немного и можно будет отдохнуть. Вытянуть утомленные долгой прогулкой ноги. Удивительно – меньше суток они здесь, но все время кажется, что в пути.

Бесконечно долгом, трудном пути. И вот они здесь. Вдали от полутонов с налетом серости, холода и казенного языка чиновников.

– Да что вы там думаете об Италии? Ничего! Уверяю вас, вы ничего о ней не знаете! Италия – это чудо! Здесь волшебное всё, от воздуха и до людей! Когда десять лет тому назад мы с Фимочкой перебрались сюда, я был сорокалетним стариком. А теперь? Я молод и свеж как Аполлон, и теперь мне лишь около тридцати. Это просто удивительно!

Выйдя из тени оливковой рощи с её мягким тягучим ароматом, путники оказались на раскаленной полуденным солнцем дороге.

– Теперь, господа, прошу не задерживаться. Солнце в этих краях безжалостнее чем ваши северные морозы. Не задерживаемся, идём за мной.

Худой еврей неопределенного возраста в сильно поношенной жилетке, стоптанных башмаках и выцветшей ермолке вел двух молодых живописцев из Санкт-Петербурга по удивительной красоты местам. Ароматы эвкалипта, кипариса, пряных трав кружили голову. А огромное теплое море, казалось, ждало утомленных невероятной жарой путников.

Моня, Моисей Авраамович Штук, был сапожником, но, тоскуя по родному Орлу, устраивал экскурсии для впервые оказавшихся здесь соотечественников.

– А какие здесь виды! Это же сказка! Волшебная страна! Вы не говорите мне за Францию, там, Германию или Польшу. Бывал. Служил. Вы помните тот французский поход? Вы не поверите, но я таки был там. Шорником. Да, может быть, Моисей Штук и не умеет стрелять и махать саблей, но шило, нить и нож в этих руках тоже кое-что значат. Уверяю вас, господа. Ну я отвлекся. Италия – это чудо! Тут вам не там. Тут живет молодость. Скажите – молодость есть везде. Это не так. Уверяю вас. Молодые, оно, конечно же, есть везде, но молодость, её смысл – живет здесь! Молодость всего мира здесь. Это вам не премудрые Афины, не горделивый Мадрид. Италия вся – это юность и молодость. Какой воздух! А пейзажи? Видели вы на Невском такие пейзажи? Осторожнее, здесь ступени! Следуйте за мной.

Процессия спустилась по раскаленным ступеням в приятную прохладу крытой террасы, увитую молодой зеленью винограда.

– Давайте немного постоим тут. Это терраса для сиесты. Здесь рабочие пережидают полуденное пекло.

– Моня, вы сказали рабочие? И вон тот, малыш тоже? – спросил худой молодой человек с болезненного цвета лицом.

– Так дети ж тоже хотят кушать! И вы посмотрите на этого карапуза. Это вам не бессарабские сироты. Это я вам говорю! Встречались. Вы ещё скажите в столице дети не работают. Читал. Вы знаете Гришу-сапожника на Сенной? Таки он мне писал, что там у них мальчики с шести лет уже работают в мастерских. Так что не думайте, что тут иначе. Условия, конечно, так приятнее. Здесь если крыша над головой есть, любая, хоть соломенная, так ты – король. Весь год, кроме короткой зимы, тепло. Да какая тут зима? Как октябрь у вас. Здесь месяц-полтора прохладно, а оставшиеся десять, таки, тепло или жарко. Лепешка-другая в день, кусок мяса или рыба, рубаха со штанами на смену, вот и все траты! Но вы не отвлекайтесь! Вы посмотрите какие виды!