Анна купила себе машину. Так, Карина пустила слух, что Анна «левачит», что она же главный врач и уже возомнила себя хозяйкой.

Однажды произошла такая ситуация. Анна закончила процедуру и, как обычно, наводила порядок, как вдруг резко открылась дверь и в кабинет вбежали Люся с Маргаритой Валерьевной. Лица напряженные, озабоченные. Они что-то искали. Анна спросила: «Что случилось?» Люся: «А что у тебя клиентка так долго была? Инъекции же быстро делаются?» Анна спокойно ответила: «Мы решили сделать дополнительную процедуру на область рук. Я же в наряднике все расписала. Посмотри». Люсе нечего было ответить. Маргарита молчала, но как-то с недоверием посмотрела на Анну. Анна поняла: ее подозревают в проделывании «левых» процедур. Действительно, есть такой вариант. Косметолог делает клиенту одно, а в наряднике указывает другое. Например, клиентка пришла на чистку лица. Косметолог отметила только чистку в наряднике, а, допустим, процедуру биоревитализации рук сделала параллельно и взяла деньги с клиентки на месте со скидкой. Клиентка довольна, что меньше заплатила, а косметолог всю прибыль себе в карман кладет. Поэтому Маргарита с Люсей вбежали в кабинет, чтобы увидеть следы неотмеченной в наряднике процедуры. Но следов не было, так как Анна не занималась этим. Еще с детства она усвоила, что обман и воровство всегда раскроются.

Люся потом призналась, что такие слухи об Анне Карина распускает.

Анне некогда было разбираться в этих сплетнях, да и не хотелось (хотя зря, она потом за собственное молчание дорого заплатит). Она поглощена была новым предложением о сотрудничестве от одной известной крупной компании, производящей косметологические препараты.

Анна давно мечтала работать медицинским советником какой-нибудь компании, производящей косметологические препараты. Тогда книг по косметологии практически не было. Основную информацию о косметологических методах, новинках косметологи узнавали на обучениях. Обучения же организовывали компании-производители, семинары проводили их лекторы. Зарплату лекторам выплачивала компания. При этом обучения по косметологии всегда устраивали в каких-нибудь крутых конференц-залах с фуршетами. А лекторов (в некоторых компаниях их называли медицинскими советниками) размещали в дорогих гостиницах, возили на конгрессы. Кроме того, у медицинских советников был доступ к информации относительно инноваций в косметологии.

Анну пригласили работать медицинским советником. Конечно, она была счастлива. У нее появилась возможность узнать новое в косметологии, поездить по разным городам, да и платили компании за семинары и мастер-классы щедро. Анна познакомилась с косметологами из разных городов России, а также Италии, Испании, Франции. Она с удовольствием ездила на обучение для медицинских советников. Однажды приняла участие в конкурсе на лучшую презентацию продукта и выиграла поездку на стажировку в Испанию в клинику одного известного доктора.

В своем родном городе она много обучала косметологов. Занятия проходили на ура. Она не скупилась и делилась собственными практическими наработками. Анна поняла, что преподавательская деятельность – это ее конек. В салоне тоже ее поддерживали, хвалили. Маргарита ей премии выписывала. Часто на базе их центра проводили обучение для косметологов. Анна описывала свои клинические случаи и публиковала в журналах. Она собрала уже достаточно большой объем информации, в том числе и фото пациентов до и после.

Поначалу все было отлично, но позже на рынке появилось много более дешевых препаратов, стали регистрироваться осложнения. Требования компании ужесточились. Теперь медицинский советник должен был говорить только то, что ему сказано. Презентации отправлял центральный офис, а региональные медицинские советники должны были просто перечитывать их, ничего добавлять нельзя, кроме своих клинических случаев. Анну это сильно коробило, она не могла без творчества. Кроме того, она часто была не согласна с тем, что ей нужно говорить. Особенно относительно возникновения осложнений. Анна стала понимать, что она уже не лектор, а дилер. Ее результативность оценивали по количеству купленных препаратов после ее занятий. Как-то их собрали в центральный офис на учебу. Приехал главный советник компании Хосе Позена и стал им просто вдалбливать, что они не должны накручивать цену на препарат. «Вы как дилеры автомобилей. Они же не накручивают много на себестоимость машины». То есть он хотел, чтобы цена процедуры стала дешевле, но не за счет снижения стоимости препарата, а за счет снижения оплаты труда врача. Его фраза «вы же дилеры» поразила Анну. И тут ей все их манипулятивные ловушки стали ясны как белый день. Она поняла, что основная цель компании не помочь женщине решить ее проблемы, связанные с внешностью, а продать как можно больше препаратов. Поэтому Анне рекомендовали, как и другим советникам, ставить не один шприц, а 3–4 шприца за одну процедуру. Компания теперь стала поощрять только тех советников, которые и сами много используют их препаратов. И много продают. И не важно, что часто у этих косметологов-торговцев участились осложнения. «Это не препарат виноват, это врачи виноваты, они технику введения нарушили», – заявляли представители компаний. Анна поняла, что, по сути, подставляет себя. Кроме того, она общалась с разными профессорами-патофизиологами, химиками из своего медицинского университета, которые в один голос заявляли, что вы вредите женщинам, а не омолаживаете их. Они-то были незаинтересованными лицами, Анна им доверяла. В итоге Анна разочаровалась и в препаратах, и в компаниях-производителях, и в своей должности медицинского советника. Анна была из той категории людей, которые не могут работать там, где им не нравится. Она не могла преподавать врачам то, в чем сама не уверена, она не могла обманывать врачей.