И улыбка у Вано слишком искренняя, радостная, и в глазах, светло-серых, кристально чистых, с чистотой перебой.

Нет.

Я их прибью.

Вот сейчас подтвержу свои худшие догадки, выглянув из-за Вано, который мало того, что под два метра в рост вымахал, так ещё и в ширину он, что называется, косая сажень, и прибью.

Точно прибью.

Они ведь почти все здесь…

– В зоопарке вы гуляли случайно? – я, снова скрываясь за спиной Вано и задрав голову, уточняю с издёвкой.

В духе Лаврова.

– Ага, – его улыбка становится во все тридцать два зуба. – Решили зверушек посмотреть, давно не видели.

– Молодцы, – я одобрительно цокаю языком.

Собираюсь послать… зверушек дальше смотреть, но требовательный голос Яна заставляет осечься.

Услышать его вопрос:

– Это кто?

И, опустив голову, я вижу, что оба суслика уже стоят рядом и, подняв головы, с любопытством разглядывают нас.

Или, что точнее, Вано.

– Это…

Я перевожу взгляд с монстров на Ивана Максимовича.

Подвисаю.

Потому что это… это.

– Друг, – он подсказывает сам и, неожиданно присев, протягивает руку Яну. – Ваня. Для друзей Вано.

То есть для монстров Вано.

Ян сие улавливает.

Разъезжаются по-детски пухлые губы в польщённой улыбке, что старательно прячется. Закусывается изнутри щека, а суслик важно кивает, протягивает руку в ответ и ещё более важно и солидно произносит:

– Ян.

Его ладошка тонет в лапище Вано, и от смеха уже с трудом удерживаюсь я. Особенно, когда Иван Максимович незаметно мне подмигивает, а потом переключает внимание на Яну, врубает на максимум своё очарование.

Не оставляет шансов Яне, что покорена и влюблена.

И, когда в незаметно и стремительно завязавшемся разговоре с монстрами, Вано упоминает невзначай, что пришёл с друзьями, мне остаётся только капитулировать под тремя парами глаз а-ля Кот в «Шреке».

Дать добро на друзей.

***

Помимо Вано, их восемь.

Ромыч с Милой.

Лина, которая заявляет, что идея с зоопаркам исходила от Ромочки.

Нина, что успела подстричься под каре и выкраситься в розовый. В сочетании с ярко-чёрной подводкой прозрачно-голубых глаз сморится дико, но… Нина – это Нина.

Мы привыкли.

Женька, которая по паспорту Женевьева.

Она у нас самая умная и серьёзная, ещё ответственная. Короче, тот человек, благодаря которому у всей группы всегда идеальная посещаемость. Почему-то кроме неё на лекции по культурологии и гигиене никто не ходит.

Дина и Дина.

Наши Ди-Ди, которые умудряются говорить синхронно, обижаются друг на друга за это и вечно спорят по любому поводу. При этом Ди, которая Альбертовна – высокая и худая до анорексии блондинка, а Ди Филипповна – маленькая и пухлая брюнетка.

Эль-Эльвин.

Головная боль старосты, то бишь Лины, знаменитая личность в деканате, узнаваемая персона во всех тусовках, мой собрат по разуму и мой одногруппник ещё и по детскому саду, куда нас зачислил Лавров.

Все косяки у нас с Элем напополам.

И они – это почти вся наша группа и это те самые друзья, с которыми случайно прогуливался в зоопарке Вано.

Суслики от них в восторге.

А я…

Я смиряюсь с неизбежным.

От кого и что я хотела скрыть?

Анекдот, что женщины умеют хранить секреты… группами человек по десять-двадцать, в нашем случае не анекдот. У нас, правда, все секреты только так и хранятся, пусть наш женский коллектив и разбавлен немного парнями.

Да и… с ними по зоопарку бродить, признаю, гораздо интереснее.

Веселее.

И у сусликов счастье окончательно переваливает через край. Можно его, счастье, отчерпывать поварешкой, поскольку их катают на плечах Вано и Ромочка, а ещё им соглашаются купить и сладкую вату, и мороженое, и фиговину-вертушку, и шарики, и… и Кирилла Александрович меня убьёт.