–… я не терапевт, – успевает вставить зубовой скрежет Кирилл Александрович.

Вот только его игнорируют.

Продолжают интересно:

– Я, правда, только поела, а их, вроде, натощак надо… И что-то одно… Или вместе?

– Идите к… Катюше, она вам всё объяснит. Я опаздываю, Алла Ильинична!

– И я не поняла: под язык или глотать? Какие-то точно были под язык, я помню, Кирюша.

Алла Ильинична таки замолкает и на «Кирюшу» глаза поднимает.

Глядит с умирающей надеждой, которая умирает окончательно, заменяется горящим любопытством, ибо мою скромную персону она наконец замечает. Переводит враз оживший взгляд с меня на полуголого и мокрого Кирилла Александровича.

Дверь открывать он побежал, кажется, прямо из ванной.

– Ой… – Алла Ильинична отступает, а инструкция – каптоприл или лизиноприл? – выпадает из её рук.

Остаётся незамеченной.

– Я невовремя, да?

И не знаю, что с давлением, но зрение при такой гимнастике для глаз у нее точно должно быть отличным, просто превосходным.

У неё самой голова не кружится от столь стремительного – Лавров-я, я-Лавров – туда-сюда?!

– Невовремя, – Кирилл Александрович отрезает сухо.

И в подтверждение его слов в квартире что-то звучно и звонко грохается, а следом слышится радостный голос Яна:

– Кирилл, тут аквариум сам упал! И разбился.

Лохматая голова выглядывает из кухни, заверяет оптимистично:

– Но несильно.

Кажется, глаз нервно начинает дёргаться и у меня. Хотя вру: дёргаться он начинает, когда раздаётся топот ног, буханье, ойканье и явление народу.

К сожалению, не Христа – Яны.

Монстр номер два в халате.

Медицинском.

Рукава волочатся по полу, и попытка их подтянуть бесполезна. Белоснежные полы шлейфом тянутся следом. На груди гордо и явно тяжело болтается фонендоскоп, а на голову водружен колпак.

Прям между двумя кривыми хвостами, один из которых сполз куда-то к уху, водружен.

– Кирилл, я готова на работу! – оповещает гордо Яна и рукавом, в котором не видно руку, поправляет съезжающий колпак.

***

Должность няни официально моя.

Должность девушки Лаврова с лёгкой руки и языка Аллы Ильиничны тоже.

Лучше б ей Красавчик таблетки сублингвально посоветовал, дабы сплетни разносить было не так удобно.

– А ты правда с Кириллом встречаешься? – не прекращая вертеться, пока я пытаюсь расчесать и заплести, с любопытством тянет Яна.

– Нет, – зубами, не хуже ее дяди, скриплю уже я.

И отвечаю на данный вопрос уже в седьмой раз.

Первые шесть были от соседей, которым срочно понадобились соль, яйца, спички и – апогей оригинальности – фритюрница. Каюсь, я необразованная личность, которая с трудом представляет, что это такое и как выглядит. Думаю, по моим остекленевшем глазам соседка – Маша, с четвертого – это поняла, вздохнула и окинула сочувствующим взглядом, аки безнадежную.

– Но ты согласилась с нами сидеть, – Яна напоминает умно.

Разворачивается, спрашивает, требовательно заглядывая мне в глаза и давя ладошками на колени:

– Почему?

Хороший вопрос, суслик.

Вот только, извини, ответа ты не дождешься, свои причины я оставлю при себе.

– По капусте, – я усмехаюсь и дергаю её за косичку, – чтобы скучно не жилось.

Ян, обиженный, ибо в саморазбившийся аквариум Кирилл Александрович почему-то не поверил, скептически хмыкает:

– Тебе или нам?

– Вам, я думаю, и так нескучно… – я бормочу себе под нос, но монстры слышат и довольно переглядываются.

На секунду, а после Яна капризно топает ногой и объявляет:

– Нам скучно!

– Мы хотим гулять!

– И мороженого...

***

– Даша…

Я открываю глаза от того, что меня осторожно трясут за плечо, вижу рядом с собой Кирилла Александровича.

Он сидит на подлокотнике дивана, рассматривает меня с беспокойством.