Успев как раз к началу, Меньшиков отодвинул полог, вошел внутрь и едва не присвистнул, когда увидел, сколько людей собрало начинающееся представление.

Все табуретки были заняты почтенными матронами. Мужчины жались к стенам палатки. Молодежь крутилась между рядами. Перед импровизированными подмостками стояло два здоровенных лба, что лениво чесали одинаковые бороды, изредка пробегаясь взглядами по гостям.

Чтобы не светить перед ними военным кителем, Мирон шагнул в тень. И вместе с остальными принялся ждать появление виновницы торжества. Вскоре до мужчины донесся ее голос. Тонкий, мелодичный. Отвлекающий внимание от непонятных, режущих уши слов.

- Мои уникальные, как прошел ваш первый трансформационный день?

Присутствующие сорвались с места, и как по команде разразились аплодисментами. В устремленных на подмостки взглядах читался восторг и восхищение. Чтобы разглядеть застывшую в центре хрупкую женскую фигурку, вызвавшую такой резонанс, Мирону пришлось сдвинуться еще на шаг и...

Все вокруг замерло. Посторонние звуки затихли. А толпа исчезла, будто ее и не было здесь никогда.

Меньшиков впился взглядом в юное нежное лицо зеленоглазой красавицы, обрамленное длинными локонами цвета воронова крыла. На пухлых алых губах играла сводящая с ума улыбка. А чуть курносый нос выдавал в своей обладательнице натуру любопытную, задорную и склонную к авантюрам.

- Давайте повторим вчерашний урок. Оставим за стенами этой палатки весь негатив и призовем к себе чистую, космическую энергию, - пройдя вперед, она стащила с себя шаль и отдала ее крутящейся неподалеку старухе. Затем схватилась за юбку добротного шерстяного платья и принялась, словно в каком-то иноземном танце, вызывающе двигать бедрами.

Открыв от удивления рот, Мирон наблюдал, как несколько десятков людей, будь то мужчины, или женщины, повторяли за ней каждое движение. Да не просто так, а мыча под нос одинаковую мелодию.

В голове Меньшикова вспыхнул резонный вопрос, а не ведьма ли эта плутовка? Как еще объяснить подобное, если не колдовством?

А когда она, откинув голову, весело рассмеялась, чары пробрались даже под его непробиваемую броню: дыхание участилось, все мышцы в теле напряглись, а губы скривил хищный оскал.

Словно под гипнозом, не понимая, что на него нашло, Мирон попытался рвануть вперед. Но внезапно на пути выросло препятствие.

- Ай, дяденька, осторожнее! – воскликнул пухлощекий рыжеволосый паренек и тут же уставился на поясную кобуру. Засунув в рот два пальца, он громко свистнул, после чего в палатке началась настоящая суматоха.

Малец куда-то запропастился. Двое охранников, схватив под руки девушку, потащили ее к заднему входу. А люди, шумной толпой, ломанулись за ними.

«Здесь явно что-то не чисто», - предположил Меньшиков, точно зная - честный люд от служивых не бегает. А значит, не так уж и не правы были те свидетельницы. В зелени бездонных глаз, плещутся настоящие бесы. И будь он проклят, если не выяснит кто эта чертовка и чем тут занимается.

Выскочив наружу, мужчина подал знак дежурившим неподалеку полицейским.

- Срочно окружить палатку и найти черноволосую барышню в сером платье, - распорядился он, и сам бросился по следу. Но, протиснувшись через толпу и выскочив на дорогу, увидел лишь три отъезжающих экипажа.

Одному наперерез кинулись его подчиненные. Извозчик резко остановил лошадей, но второй экипаж, не ожидавший этого маневра, под гулкий мат возницы, развернулся поперек дороги. Третья коляска, не сумев его обойти, с грохотом стукнулась о фонарный столб, с концами его своротив.

Ржание лошадей, лай собак и крики людей завершили картину, лицезрев которую, Мирон ударился макушкой о росшее у дороги дерево и крепко выругался.