Вот нам до дома хоть и близко, а добраться нелегко. Сюда мы дошли пешком. Чего там, казалось бы, – болото да лесок за ним, а там уже Сиргарен. Граница – одно название. Это только между нашим и здешним королем, подданным которого является барон Феглиц, конфликт, который никогда не перейдет в войну или что-либо серьезное, а местные жители с обеих сторон запросто шастают в гости к родственникам и за грибами-ягодами.

Но в тот день боги решили развлечься за наш счет. Когда отряд покидал владения барона Феглица, почти столкнулся с кортежем, возглавляемым каретой, герб на которой один в один походил на украшающий ворота усадьбы.

Тот, на чей дом мы совершили налет, был трусом и слюнтяем, а вот брат его занимал видный пост в системе безопасности королевства, слыл человеком умным и жестоким, а главное – сильно не любил, когда его старшого обижают. И именно в этот час черт принес его навестить родственника.

Кое-какая фора у нас была. Пока брат местный объяснит брату приезжему, что происходит, пока младший Феглиц пошлет по следу своих головорезов. По твердой земле мы бы точно успели уйти в Сиргарен, где имать нас в самой захудалой деревушке – значит провоцировать международный скандал, который никому не нужен.

Но лошади не могут скакать по узким болотным тропкам и трясине. Если же нас настигнут по эту сторону границы, то так в болоте и останемся. Никто не будет интересоваться судьбой наемников.

Похищенное дитя хлопот не доставляло. Ребенка нес скаегет. Ублаженный конфетой из моих личных запасов и куском сахара из общественных, мелкий не канючил, только поглядывал вокруг, явно захваченный новой обстановкой.

Худо было со мной. Я тащился в конце колонны. Мне кое-как примотали веревками к поврежденной конечности две относительно прямые палки, еще одну дали в руки в качестве костыля, но все понимали: прыгая на одной ноге, я либо отстану, либо буду задерживать отряд. Уходить в полную трансформу бесполезно: перелом в таком месте, что, даже скинувшись волком, поджать больную лапу и бежать не трех не получится.

Добравшись до очередного мшистого островка, я неловко завалился на него боком:

– Все, дальше без меня. Я прикрою.

Никто не стал возражать. Неписаный закон наемников: если ценой жизни одного можно спасти остальных и, главное, выполнить контракт, тем, кому не повезло, жертвуют не раздумывая.

Я оставался, вооруженный мечом и луком. Соучастники воткнули в кочку передо мной несколько стрел на случай, если появятся преследователи. Капитан пристроил рядом большой острый нож. Если попаду в плен, ничего хорошего меня не ждет. Но, скорее всего, раньше до меня доберутся пиявицы. Видел нескольких, выжидающе поглядывающих из трясины. Невинные детские личики, пухлые тельца до пояса. И змеиные хвосты ниже. Добычу эти твари предпочитают жрать заживо.

Во всех ситуациях коротким клинком зарезаться удобнее, чем мечом.

Наемники уходили молча, не прощаясь. Какой смысл? Мы никто друг другу, между нами лишь контракт. Который для меня уже закончился.

Последним шел коренастый скаегет, уже передавший ребенка капитану. Остановился рядом, поправляя секиру на поясе и вдруг, хекнув, взвалил меня на плечо. Боль в сломанной ноге была такая, что я сразу потерял сознание.

Я очень не хотел возвращаться в Туманное Озеро, но пришлось. Военные отреклись от серых отрядов давно и решительно, в госпитали наемников не принимают, а в гражданских больничках, где всем очень быстро становится известно, кто ты и при каких обстоятельствах попортил здоровье, долго находиться непереносимо. Велико удовольствие, когда на тебя или пялятся, как на хищного зверя в зоопарке, или пытаются объяснить, насколько неправильно ты живешь. Дядя Сэульв, по крайней мере, ничем подобным заниматься не будет.