Скаегет задумчиво ковырял ногтем оконную раму. Стекло из нее было вынуто и аккуратно прислонено к стене дома.

– Пандаура! – крикнул Трэкул в комнаты. – Замок на двери я заменю, стекло вставлю, а ты купи кактусы и по всем подоконникам плотно расставь.

– Угу!

– Через кактусы разве что кошка пролезет, – зачем-то объяснил мне бородач. – А цвести начнут – красиво будет. – И тут же, без перехода: – В конторе контракт попросим, чтобы дня через три приступить. Как раз этих живодристов зеленых отвадить успеем.

– Так нет же ничего.

– Это ты неправильно спрашивал.

В окне показалась недовольная госпожа Пандаура.

– Подушку с дивана потырили, больше ничего. – Хозяйка дома расстроенно всплеснула руками. – Вот же ведь – единственную вещь со старого места с собой забрала, а ее и увели!

Вечером Трэкул щедро посыпал пол перед входной дверью, окнами первого этажа и даже перед печью молотым перцем.

– Пусть обчихаются! – мстительно приговаривал скаегет.

Кроме того, соорудил по всему дому уйму простых, но надежных ловушек. Хозяйке было строго велено затвориться в своей комнате и без особой нужды по дому не шастать, особенно в темноте.

Мне же хитроумный скаегет, хорошенько подумав, также велел сидеть и до поры не высовываться, но не в своей комнате, а в засаде. Госпожа Пандаура придирчиво оглядела место дислокации и, поцокав языком, притащила нам с Трэком по матрасу.

Незваные гости заявились вскоре после полуночи. В одной из комнат наверху раздался топот – будто кто-то расхаживал в сапогах.

– Через трубу все-таки влезли! – прошептал Трэкул. – Ну, идем!

Сами будто воры – неслышно, поднялись мы на второй этаж. Прислушавшись, бородач указал на одну из дверей. Поднял сжатый кулак и по очереди оттопырил три пальца. Как только разогнул последний, мы вместе, распахнув дверь, влетели в комнату.

Свет во всем доме был погашен, но госпожа Пандаура по совету Трэка оставила шторы незадернутыми, и в лунном сиянии было отлично видно… что комната пуста.

Хотя не совсем. Возле печки здоровенный серо-полосатый кот с кисточками на ушах брезгливо тряс перемазанной в саже лапой. На нас он взглянул с ленивым интересом, словно аристократ на ярмарочных шутов.

– А, Барсик! – Госпожа Пандаура выглянула из своей комнаты напротив. – Нагулялся?

За открытой форточкой можно было разглядеть ветвистое дерево. Поспорю на что угодно, что в эту комнату госпожа Пандаура жильцов не селит.

Котище, топая, как обутый в тяжелые башмаки матрос, и оставляя на полу одинокий сажевый след, протянул мимо нас длинное тело, подошел к женщине и уселся у ее ног, обернув «со сдачей» хвост вокруг лап.

Трэкул перевел задумчивый взгляд с окна на кота, потом на его хозяйку. Хотел что-то спросить, но тут снизу, не то из прихожей, не то с улицы, раздался страшный грохот.

– Пандаура! – воскликнул Трэк. – Сколько у тебя кошек?!

– Только Барсик!

Мы организованной толпой помчались вниз по лестнице. Барсик змеился впереди всех.

В прихожей на первый взгляд все было спокойно. Во всяком случае, внутренняя дверь была закрыта. Однако из-за нее доносилось невнятное, но воодушевленное пение. Старался явно один человек. Отодвинув сунувшегося вперед Барсика, Трэкул распахнул дверь.

В кладовке среди рухнувших полок сидел гоблин. Раскачиваясь из стороны в сторону, он с предельным удовольствием тянул некий жалобный мотив. Нагнувшись в угол, куда бородач насыпал особо много перца, втянул пряность ноздрями. Похоже, то, что заставило бы любое живое существо безудержно чихать, зеленого паршивца пьянило и приводило в экстаз. Нас гоблин заметил, но оторваться от источника наслаждения было свыше его сил.