Поэтому нельзя было перешагивать и плевать на огонь, ибо он частица дающего жизнь Солнца. Нельзя было «бороздить лик священной Матери-Земли», «тревожить ее великий сон». Нельзя было гадить в реку, ибо из воды состоишь ты сам и священная мать Земля-Вода. Нужно было вставать вместе с Солнцем и кланяясь Тэнгри по всем четырем сторонам света, окроплять Землю-мать молоком и питать духов умерших предков. Они жили как скромные дети матери-природы, первобытные целостные люди-«коммунисты».

Взаимосвязь Неба и Земли, Духа и Материи, жизни и смерти представлялись ими не примитивно-механически, а в парадигме бессмертного Древа вечной жизни. Корнями оно уходило в родную Землю-мать (питающую энергией Материю), а кроной – в вечный Дух, заоблачный мир невидимого Бога, его ангелов и духов умерших предков. Даже при жизни шаман или душа спящего человека может подняться в страну предков, высший мир Тэнгри и возвратиться обратно в тело.

Душа же умершего человека не умирает, а птицей летит на ветку заоблачного вечного древа, дожидаясь своего часа, чтобы вновь вселиться в родственника или своего прямого потомка. Круговорот природных сил сопровождался у скотовода-Авеля таким же круговоротом вечных душ. Поэтому я был бессмертен и в том, и в этом, земном мире – благодаря бессмертному Роду, который был моей вечной духовной биогенетической субстанцией и Отечеством, моими предками и потомками, похожими на меня. Род сакрален, ибо дарил жизнь и ее блага, был источником любви и всего хорошего, смыслом и целью моей жизни, источником доброй или злой судьбы, моей силы, чести и достоинства. Главное – род снимал страх перед смертью, ибо был земным гарантом моего личного бессмертия, ведь я снова и снова вселялся в членов своего же рода. Если я творил великие и славные дела, мое имя – Меровея, Рюрика или Ч – давали моим потомкам, т.е. целому роду.

Вопреки библейской картине мира, где человек сотворен Словом-Богом из глины (праха), отцом тэнгрианских кочевников был сам Дух Неба как первопредок97.

Средний же мир был не подготовкой к загробной жизни муслимов или христиан, а главной, решающей ареной битвы. Именно сюда посылал меня отец Тэнгри, чтобы я утвердил в плотном материальном мире его духовное царство, воссоздавал на земле райскую благодать.

Так что первыми «природными» коммунистами были не социалисты и утописты, и даже не марксисты, а арийские скотоводы. Выпасая скот, они вслед за животными приспосабливались к божьему миру, жили по его космическим законам в единстве и гармонии со всем миром. Они не прикипали к клочку земли, недвижимости или злату, душой были преданы Отцу Тэнгри. Для них весь мир был открытым пастбищем, у них не было местечкого патриотизма оседлых земледельцев, их национализма и ксенофобии. Эти пастухи довольствовались малым и подобно птицам, налегке кочевали по земле, созерцая ее красоты. В нравственно-философском отношении к жизни целый народ-кочевник жил как мудрец, знавший, что «Богатство не будет другом-спутником»98, а если и копил золото и серебро, то щедро раздаривал его на тризнах.

Они воспринимали жизнь не как оседлый люд, как унылый труд, или средство накопления богатства, чтобы «пожить по человечески» на старости лет. Обеспеченные скотом и пропитанные жизнерадостным духом вечного Рода, эти свободные как птицы люди по достоинству ценили жизнь во всей неповторимости каждого ее момента, тратили ее на свободное проявление духа – игры и словесные состязания-айтысы, рыцарские турниры и соревнования, охоту и многодневные пиры.

Такой философский созерцательный подход к жизни и унаследовали их осевшие потомки, составившие рабовладельческий, а потом рыцарский аристократический слой от Европы до Китая и Японии. Арийская свастика и символизировала это мировоззрение, вечное умирание и возрождение жизни души, вечный круговорот «жизнь – смерть – жизнь» вокруг центра – базового для рода «месторазвития» с сакральными местами силы или кладбищем предков.