Новенькая для 2х мажоров Рая Рок

Я заворачиваю за угол мрачного длинного коридора, очень внимательно рассматривая нужные указатели. Лиля сказала, что заветная деревянная дверь находится между коридорчиком, ведущим в кухню, и преподавательским туалетом. При этом я успеваю воровато оглядываться, прислушиваясь к каждому шороху.

Стены академии каменные и очень толстые, но даже в глубине здания я слышу, как снаружи его атакует сибирская ледяная вьюга. Слышу завывания, какой-то приглушённый грохот, и всё это смешивается с леденящей тишиной внутри.

Чёртова вьюга, метель, буран, из-за которых я и заперта здесь уже неделю, в этой чёртовой элитной академии вместе с самыми отбитыми ублюдками этого места, которые плюсом жаждут меня прикончить с недавнего времени. Так повезти может только мне.

Все, кто не успел уехать отсюда перед Новым годом, а это несколько учеников, всего пара преподавателей, три охранника и пара поваров, пытаются как-то ужиться между собой это время, или не поубивать друг друга, пребывая в чертовски плохом настроении из-за того, что пропускают все праздники. Потому что такие погодные условия не позволяют приблизиться к нам никакой технике. Метёт и задувает адски.

Но сегодня утром кое-что произошло, из-за чего мне и приходится сейчас надеяться на единственный выход – заброшенную аудиторию, где я смогу спрятаться на какое-то время, пока не стихнет. Уж не знаю, по какой причине её забросили, неудобное расположение или ещё что, но это то, что сейчас мне нужно.

Лиля – моя соседка по комнате и единственный здесь человек, который отнёсся ко мне по-человечески. Ну и, по правде говоря, тоже не слишком любима здесь и это мягко говоря, но её хотя бы не поливают помоями буквально и не называют вонючей оборванкой. И это ещё самое безобидное, что произошло со мной за месяц пребывания здесь. Вот она из личного понимания-то и подсказала мне, где я могу спрятаться от самых устрашающих здешних обитателей – Ромы Нагорного и Марка Миронова, старшекурсников, которые устанавливают уже несколько лет здесь свои порядки. На них большинство даже смотреть боятся, не то, что заговорить.

Нет, обычно замучивать подобных мне учениц любят местные девчонки, королевы положения и расположения, и вообще всего, именно так они думают, когда смотрят на тебя с высоты своего пьедестала и морщат свои напудренные носики. Парни же с девчонками-вонючками, как здесь принято подобных мне величать, почти не трогают. Только смеются в основном, жгут неприятными взглядами и изредка отпускают мерзкие шуточки ниже пояса. Если ты ни коим образом не задеваешь их лично, естественно.

И угораздило моему терпению лопнуть прямо в столовой на сегодняшнем завтраке, прямо перед ними, из-за чего я раздраконила тех, на кого и смотреть-то лучше не смотреть. Но всему когда-то приходит конец, вот как моё терпение достигло предела. Хотя это ещё долго, учитывая мою не слишком-то мягкую натуру. Это пусть они ещё спасибо скажут, что я драться не полезла, а только высказала своё мнение по поводу их личностей и всего-то кого-то из них облила грибным крем-супом, апельсиновым соком и немного измазала картофельным пюре с мясной подливой.

И теперь меня ждёт возмездие. Девочки сегодня свершили одну из своих расправ, порезав все мои вещи, до единой, оставив мне только форму, что была на мне. И я знаю, что это ещё далеко не конец. А вот от парней я каких-то действий дожидаться не собираюсь. Спрячусь. Тем более через несколько часов Рождество, может, хоть в такой праздник их внутренние дьяволы немного остынут, и они забудут о моём существовании, как и раньше наверняка не подозревали?

И зачем я только приехала сюда? Нет, я, конечно, знаю причину, только слишком часто я задаюсь таким риторическим вопросом мысленно.

Меня сразу по приезде определили в рабыни, которые обязаны таскаться за элитными учениками и чуть ли не подтирать этим белоручкам зад. Правила у них здесь негласные такие. Есть несколько льготных мест, которые могут занять самые простые ребята, пройдя своеобразный отбор. Но! Предоставленное «нищим» место здесь эти самые нищие должны отрабатывать год за годом, буквально превращаясь в раба. Взамен ты получаешь проживание, трёхразовое питание и обучение у лучших, что по окончании даёт первоклассное образование, которому ещё выпускники лучших универов страны могут позавидовать.

С самого первого дня меня определи к Каталине, той еще высокомерной сучке. Вот она-то и виновата в том, что ударной волной задело и этих двух отморозков сегодня, потому что именно за их столом та сидела, как обычно, пускала слюни на Господина Нагорного, даже, уверена, и задержалась в академии из-за него, пока тот не обращал на неё никого внимания, потому что все знали, что у него имеется невеста за пределами этих стен, а он хоть и тот ещё ублюдок, но, видимо, боялся гнева своего грозного папы и в открытую, по крайней мере, вакханалию не устраивал.

И это очень раздражало одну из самых желанных девушек этого учебного заведения, ту самую Каталину. Из-за чего она и срывала злость на мне. А я, в свою очередь, сорвалась на них всех.

Черт! Черт!

Упираюсь взглядом в тёмный поворот с лестницей вниз. Лиля забыла упомянуть, что аудитория находится на нулевом этаже, то бишь в подвале. Ещё раз чёрт! Вот темноты я боюсь даже больше гнева тех ублюдков. Но страх быстро исчезает, когда я слышу приглушённые мужские голоса, отражающиеся от каменных стен эхом, и приближающиеся.

Срываюсь и бегу по ступеням в настоящий мрак. Но слава богу, когда я наощупь по стене прохожу вроде вправо, дальше в коридоре появляется тусклый свет от свечей на стенах.

Богачи, а денег на ремонт нормальный нет, что ли? Стены покрыты кое-где мхом, и здесь ощущается явный запах сырости, плесени. Даже изредка слышится звук падающих капель, будто я попала в какую-то канализацию. Или всё это для антуража типа такого мрачного средневекового замка? Мне никогда не понять причуды этих людей.

Пока иду по коридору будто какого-то подземелья, всё больше чувствую, как замерзаю здесь. Перед поисками укрытия я быстро сходила в душевые, хоть и думала, что там меня может поджидать очередная девичья месть. Но всё прошло, на удивление, спокойно. Пусто, я бы сказала. И сейчас мои волосы всё ещё влажные, да и наша форма не слишком согревает. Так как вещей у меня больше никаких не осталось, пришлось натянуть на влажное тело всё ту же белую рубашку, клетчатую юбку, чёрный пиджак с малиновыми вставками и тёплые чулки с чёрными туфлями на маленьком каблучке. Формой академии не предусмотрены колготки, что кажется полным абсурдом, учитывая, где мы находимся.

Холодная, но хоть не голодная. Спасибо Лиле, та принесла мне немного поесть с обеда. Потом все оставшиеся в академии собрались в общей комнате на первом этаже по велению Фёдора Ильича, нашего преподавателя по искусству, потому что как никак канун Рождества, а я решила использовать этот момент для того, чтобы спрятаться.

На какой-то момент даже кажется, что я себя слишком накручиваю. С утра от Марка и Рома не поступало каких-то угроз и не следовало каки-то действий. Но я не позволяю себе расслабиться, потому что знаю, они не те люди, которые умеют прощать. Да и не нужно мне их прощение. Я просто хочу уехать отсюда на оставшиеся каникулы в целости, а потом ещё раз двадцать подумать, стоит ли мне сюда возвращаться.

Наконец я вижу деревянную массивную дверь, похожую по описаниям Лили на нужную. С быстро колотящимся сердцем я толкаю её, и та распахивается с громким скрипом. Я залетаю в аудиторию так быстро, что не успеваю как-то проанализировать звуки или замеченный краем сознания тусклый свет в помещении.

Только когда я быстро закрываю дверь изнутри и прислоняюсь к ней спиной, впадаю в шок, и из меня вырывается громкий вздох при виде двух знакомых фигур в небольшом помещении, больше похожем на ещё одну комнату отдыха, чем на аудиторию.

У противоположной стены потрескивает камин, и кочергой в нём шевелит полешки Марк Миронов, он оборачивается ко мне головой с ухмылкой на лице. На нём красиво играют тени и свет от огня, а его тихий, низкий голос как удар плети по моей спине.

– Нашла всё-таки. Посмотри, Ром, как новенькая хотела от нас спрятаться. Что делает с людьми страх, они сами бегут в его лапы. Да, Обезьянка? – он смеётся тихо и, откладывая кочергу, выпрямляется, выправляет широкие плечи, белая рубашка на его груди натягивается, он становится во весь свой внушительный рост, пока я не дышу и пялюсь на него во все глаза, переваривая, что вообще произошло и почему так вышло. – Да ты проходи, не стесняйся, раз уж пришла. Вот если бы ты в комнате своей осталась, мы бы, может, и забыли об утреннем инциденте. Но ты здесь, а значит, мы просто обязаны провести с тобой разъяснительную беседу. И не только беседу.

Снова его ухмылка, бьющая по оголённым нервам. И я даже представить боюсь, что под беседой он имеет ввиду, вспоминая то, как они за косой взгляд могли приложить лицом об стену какого-нибудь ученика.

В этот момент сидящий на диване ко мне спиной Нагорный чуть поворачивает голову, и его скошенного взгляда в полумраке ярко-зелёных мерцающих глаз оказывается достаточно, чтобы меня прошибло очередной плетью электрического разряда. Его взгляд и молчание пугает особенно. Если Марк кажется более открытым и весёлым в обычные дни, то Нагорный больше похож на мрачного маньяка-убийцу. Неудивительно, что остальные ученики его и боятся больше. Я их очень понимаю.