Профессионал может распознать три тысячи разных запахов, тогда как «нормальный» человек – всего от двухсот до трехсот[17]. Но это ничто в сравнении с собакой, которая имеет куда более тонкий нюх, чем человек, и может запомнить сто тысяч разных запахов. Это относится и к кошке, имеющей двести миллионов обонятельных клеток. Это объясняет, почему ваш домашний любимец тотчас бежит к вам, когда вы вскрываете банку тунца. Но победителем во всех категориях является слон с его двумя тысячами обонятельных датчиков (против трехсот человеческих), позволяющих ему находить пищу, распознавать собратьев (у слона плохое зрение) и избегать хищников. С таким нюхом слон не может ошибиться.

Ароматы – маги и волшебники, они могут перенести вас сквозь прожитые годы.

Хелен Келлер[18]

Мои семейные корни никоим образом не предвещали мне карьеру Носа в таком крупном и знаменитом парфюмерном доме, как Guerlain. Я не могу сказать, является ли мое острое обоняние врожденным или эту способность я приобрела… сама не знаю как; во всяком случае, она не проявилась ни у кого из членов моей семьи. Для меня это тайна, покрытая мраком.

Моя мать работала учительницей. Она была большой кокеткой: тональный крем, золотистая пудра, губная помада и аромат Youth-Dew от Estée Lauder, ее любимых духов. Эти запахи определили мою жизнь. Отец, подобно многим мужчинам его времени, не душился. Он часто говорил: «Я не пользуюсь одеколоном, это не по-мужски». Другие времена, другие нравы… У отца не было обонятельного таланта, как, впрочем, и вкусового. Мать могла варить ему картошку каждый день, ему было все равно. Он не видел разницы между печеночным паштетом и фуа-гра.

От отца я лучше всего помню запах цемента и плохих сигар, которые он курил. Еще запах можжевельника: зимой отец каждое утро пил джин, чтобы приободриться и согреться на стройке. И сегодня в любой точке мира, проходя мимо стройки, я думаю о нем. Такова особенность Носов, они ассоциируют запах с человеком и, главное, могут помнить его очень долго.

Я родилась в счастливой и любящей семье. Если определять ее одним словом, я бы сказала, что семья была «серьезной». Моя мать всерьез готовилась к урокам и принимала свою профессию близко к сердцу. Мой отец работал на стройках, где фантазии редко находилось место. Все должно было двигаться и пребывать в полном порядке. Мои старшие братья и сестры тоже были «серьезными». Они выучились, преуспели в науке и медицине, сделали карьеру.

Я была младшенькой и самой большой фантазеркой. Была и немного бунтаркой и думала только о том, как бы повеселиться. Семейная артистка в каком-то смысле. В повседневной жизни серьезные вещи наводили на меня скуку. По сей день я любознательна, люблю раздвигать границы своих возможностей и расти над собой. Люблю, когда разум постоянно кипит.

Моя мать быстро поняла, что я не получу высшего образования. Я была слишком интуитивна, слишком, по ее мнению, восприимчива, и она не направила меня на путь обучения. Дальше некуда для учительницы! Что до отца, он считал меня «сорной травой», я даже не была мальчиком, который мог бы взять на себя семейное строительное предприятие… Плохое начало.

Я смолоду зажила активной жизнью. Окончила школу секретарей и после первого неудачного опыта в медицинском кабинете в Лилле бросила все и отправилась в Париж, разумеется, при поддержке родителей.