Иногда его колкости больно ранили, чаще просто раздражали, но эта последняя вышла настолько дурацкой и несправедливой, что сам он отчего-то показался девушке скорее большим толстым капризным ребенком с седыми волосами и жирным животиком, чем беспощадным тираном. Ну что с ним, с таким, поделать?

– Ничего, можете не торопиться, – снисходительно разрешила она. – Я, пожалуй, продежурю весь следующий час.

Удостоверившись, что на этот раз отравленная стрела не достигла цели, Ингерсолл круто повернулся, но, уже отойдя, все же не смог устоять перед соблазном дать последний залп:

– Попытайтесь ничего не испортить, пока нас не будет, Рейнолдс.

На этот раз ему удалось вывести Слоан из себя не только потому, что окружающие стали удивленно оборачиваться, но и из-за ехидной ухмылки Карузо. Подождав, пока парочка удалится на несколько шагов, она жизнерадостно крикнула вслед:

– Попробуйте чили! Говорят, это что-то! – И, вспомнив советы Сары, которую считала непререкаемым авторитетом по части мужских вывертов и капризов, добавила чуть громче: – Только если не выносите перец халапеньо, держитесь подальше от Пита Салинаса и его лотка!

Оба, как по команде обернувшись, наградили ее высокомерно-торжествующими взглядами, исполненными мужского превосходства, и направились прямиком к лотку Салинаса.

Слоан поспешно отвернулась, чтобы скрыть улыбку, и принялась приводить в порядок стопки брошюр по самообороне для детей и женщин, а также условиям приема на работу в правоохранительные органы. Джесс Джессап, проследив за удалявшимися коллегами, тяжело вздохнул:

– Что за сладкая парочка! Эгоист и подлипала!

Слоан была в душе согласна с ним, но предпочла по привычке смягчить ситуацию, а не подливать масла в огонь:

– Зато Ингерсолл – настоящий коп, нужно отдать ему должное.

– А ты чем хуже? Что же он постоянно тебя пинает? – возразил Джесс.

– Просто никого не признает, кроме самого себя, – пояснила Слоан, все еще пытаясь спасти хорошее настроение и ощущение душевного покоя.

– Ты забываешь о его любимчиках, – рассерженно процедил Джесс.

Слоан ответила неотразимой улыбкой.

– Интересно, кого же он любит?

Подумав немного, Джесс неожиданно хмыкнул.

– Никого, – пробормотал он, очевидно потрясенный сделанным открытием. – Абсолютно никого.

На этом спор и закончился. Оба замолчали, наслаждаясь свежим воздухом и относительным бездействием, отвечая на кивки знакомых или просто прохожих. Вскоре Слоан отметила, что некоторые женщины дефилируют мимо уже второй или третий раз, а улыбки, обращенные к Джессу, становятся все более призывными и откровенными.

Слоан это позабавило, но не удивило. Джесс обладал неким магическим воздействием на прекрасный пол независимо от того, как был одет, но в полицейском мундире выглядел настоящей голливудской звездой в роли обаятельного, мужественного и непреклонного полицейского: вьющиеся темные волосы, ослепительная улыбка, шрам над бровью, придававший ему вид романтического злодея, и в довершение всего ямочка на щеке, делавшая ее обладателя поистине неотразимым.

Он поселился в Белл-Харборе год назад, а до этого семь лет прожил в Майами, где служил в полицейском департаменте округа Дейд. По собственному признанию, Джесс был сыт по горло ростом автокатастроф и преступности в большом городе, поэтому, решив немного передохнуть, в одно прекрасное субботнее утро кинул в джип спальный мешок и смену одежды и направился по Северному шоссе сам не зная куда в поисках живописного пляжа и уютного домика. Так и очутился в Белл-Харборе и, проведя здесь два дня, понял, что обрел настоящий дом. Коллеги постоянно подтрунивали над ним по поводу бесконечных звонков от дам, попавших в затруднительное положение и требующих немедленно их спасти. И поскольку участки патрулирования менялись каждые три месяца, известность Джесса неумолимо росла, а вместе с ней и репутация завзятого донжуана. Все, от секретарей до дежурных сержантов, немилосердно издевались над ним, хотя, к чести Джесса, нужно было отметить, что он никогда не выказывал ни малейшего раздражения и столь сомнительная слава не прибавила ему ни самодовольства, ни тщеславия. И если бы не тот неоспоримый факт, что все женщины, с которыми встречался коллега, неизменно были высокими, стройными красавицами, Слоан посчитала бы, что он совершенно равнодушен к собственной внешности.