– С лекциями Агаты так же. Я же вообще рекламщик будущий, а не искусствовед, но, когда я ее слушаю, это какое-то состояние измененного сознания.

– Агату сложно не обожать, – заметил Влад. Зоя почувствовала, что снова краснеет. Но всегда можно было сослаться на жару или холод, или что это тоналка так странно в свете фонаря смотрится. – Скажи она идти на Бастилию, я бы пошел.

Зоя тихонько засмеялась.

– Что смешного?

– Ничего-ничего! – Подняла она руки в извиняющемся жесте. – Просто представила Агату на баррикадах. В этом ее платье длинном, на каблуках. Или как на той картине с флагом, как же ее…

– «Свобода, ведущая народ».

– Спасибо! – кивнула Зоя. Эрудированность Влада очень ей нравилась. А еще то, что он не кичился знаниями, не ходил надутым индюком, как некоторые парни с философского, уверенные, что им должны рукоплескать, потому что они читали Витгенштейна и Арендт.

– Я видел твои рисунки, – вдруг сказал Влад. Зоя наконец разобралась с вафлей, они выбросили шпажки в урну и продолжили вечерний променад. Впереди маячил горящий красным знак метро. – Почему ты не пошла на дизайнера?

– Боялась, что возненавижу рисование, – смутилась Зоя. – Когда это просто ни к чему не обязывающее хобби, как-то проще. Хочу – рисую, не хочу – не рисую. Никаких сроков, ограничений и заказчиков.

– Но ты же будущая рекламщица!

– И большая часть моей работы будет состоять в том, чтобы понять, что вообще хочет заказчик, а потом убедить его, что именно результат нашей работы он и хотел.

Влад закатил глаза. Легкий ветерок, гуляющий по широкому проспекту, ерошил его собранные в короткий хвост темные волосы. Эмоции, давящие тяжестью на голову, отпустили, и теперь, рядом с Владом, Зое было хорошо и надежно. Мама с детства говорила, что с мужчиной должно быть надежно и безопасно, без всех этих эмоциональных качелей, которые хорошо смотрятся только в сериалах на десятки сезонов (нужно же чем-то удерживать зрителей, когда внятные сюжеты закончились).

Зое нравился Влад. От него не веяло угрозой, проблемами и скупердяйством. Не веяло тайной.

Как от Агаты.

– Наклонись, – потребовала Зоя, когда они стояли в переходе. Ехать им предстояло в разные стороны по кольцевой и момент прощания можно было растянуть до прибытия поезда. Благо ночью они ходили с большими промежутками.

Целовался Влад тоже уверенно и спокойно. Аккуратно, не пытаясь съесть лицо Зои, укусить.

Зоя отвечала и думала, что должна радоваться. Но, вопреки ожиданиям, ничего внутри не екнуло. От обиды на себя саму она едва не поджала губы.

– Знаешь, если ты нарисуешь портрет Агаты, – Влад почему-то перешел на заговорщический шепот, – ей понравится. Я уверен.

Ошеломленная Зоя только открыла рот, но грохот стремительно вырвавшегося из тоннеля поезда заглушил ее слова.

– Дурак ты, – прошипела Зоя захлопнувшимся дверям.

Электронные часы над тоннелем мучительно медленно отсчитывали секунды. От красных точек, из которых состояли цифры, в глазах начало покалывать. Зоя нервно теребила завязки фенечек, потом вытащила телефон и, обрадовавшись, что интернет ловит, зашла в Инстаграм.

– Мне кажется, я лесбиянка.

Ира громко и очень театрально закашляла, разве что не приложила ладонь ко лбу и не откинулась на подушки так, чтобы локоны красиво разметались по плечам и наволочке.

Зоя нахмурилась, надула щеки и сильнее закуталась в синий флисовый плед с рукавами, точно пыталась укрыться им с головой, основать в его тепле Подпледное королевство и никогда больше не выходить на белый свет.

– Если ты – лесбиянка, то я – аниме-тян. Серьезно, с чего ты взяла?

Зоя тяжело многозначительно вздохнула.