Корона на ее голове черна как вороново крыло.

Вэйл из Аркейна. Образ правительницы Королевства Алхимии плотно впечатался в сознание этого человека. И он очень сильно боялся ее.

Она всегда получает то, что ей причитается.

Именно это незнакомец сказал Тристану в «Ковете».

Неужели он имел в виду Вэйл?

Я немного знаю о королеве Алхимии кроме ее любви к магии и монстрам и страсти к коллекционированию тех и других. Вот почему благоразумные создания стараются держаться подальше от той части земли. Поэтому, а еще из-за слухов о том, что она убила отца и четверых братьев, чтобы быстрее сесть на трон.

Вэйл из Аркейна – точно не та, с кем стоит иметь дела.

Как же Тристан и его семья умудрились ей задолжать?

Я глубже нырнула в сознание незнакомца в поисках ответов, но там было лишь ее лицо, впившееся в память, словно когти.

Он кричал, пока не охрип.

Я могла бы парализовать его всего одной из всех этих мерзких мыслей – одного только беспощадного вида Вэйл хватило бы сполна, – но этого было недостаточно. Мне мало того, что его волосы поседеют, а глаза остекленеют, пока он будет пытаться убежать от этого кошмара.

Я хочу, чтобы он понял, что выхода нет.

Он это заслужил, гоняясь за Тристаном и его родителями.

И пусть Вэйл забирает свое золото, если оно ей причитается, но не посылает своих прихвостней от ее имени уничтожать семью.

– Что… Что с ним такое? – пролепетал Тристан.

Его руки трясутся при взгляде на незнакомца, бьющегося в конвульсиях.

– Ничего такого, чего бы он не заслуживал, – ответила я мрачно.

Страх этого человека исчезает во мне, как в черной дыре. И конца этому не видно.

Даже когда его ногти, ломаясь, впиваются в булыжники.

Тристан спиной повалился на землю, но я не обратила на него никакого внимания.

Что может отвлечь, когда мужчина, окоченевший передо мной, давится своим собственным вдохом, который застревает у него в горле. Его крик для меня был музыкой, которая наполняет ночь и отражается от луны, заставляя тени пуститься в пляс.

– Атия, – позвал Тристан. Его лицо было мертвенно-бледным. Он умолял. – Останови это.

Я не послушалась.

Я поняла, что не могу.

Монстр внутри меня свирепствовал. Душа этого человека порочна. Он отказывается следовать правилам, которым обязаны подчиняться даже мы, монстры.

Он убивает и разлучает семьи.

Он не лучше Богов, которые убили родителей на моих глазах.

Он создал свой собственный нечестивый закон.

А как людей наказывают за такие преступления? Никак. Страдаем только мы.

И вновь воспоминания о том дне наполняют мой разум.

Моя мать молила о пощаде. Память о ее криках затмила вопли этого урода.

Боги бы не нашли нас, если бы не моя ошибка.

Я слышу, как она заклинает меня бежать, бежать, БЕЖАТЬ!

Как будто я смогла бы обогнать этот кошмар.

А потом рука человека в фиолетовом одеянии обвилась вокруг меня.

Внезапно я стала не просто воплощать страхи этого убийцы, но и изливать в его сознание свои собственные. Ужас, который я ощущала в тот день, когда передо мной разрубили на части моих родителей, и тот страх, что я испытывала каждый день с тех самых пор, зная, что я жива лишь по воле Богов.

Я Нефас. Я питаюсь страхом, но этот же страх преследует и меня.

Я так боюсь, что не в силах это вынести.

– Ты заслуживаешь наказания, – злобно сказала я.

Пот струится по моему виску, пока я наблюдаю за его страданиями.

«Довольно, – думаю я про себя. – Нужно остановиться прямо сейчас».

Вот только я не останавливаюсь, даже когда незнакомец едва дышит подо мной.

– Пощади, – прошептал он. – Во имя любви Божьей, пощади.

– Богам неведома любовь, – ответила я. – И пощады они не знают.