Царившая над городом вечная ночь дарила лишь мягкий звездный свет. Когда-то давно один из богоизбранных, чье имя забылось в глубине веков, подарил Азону и его жене возможность предсказывать будущее по движению звезд, не обременяя себя такой мелочью, как смена дня и ночи.

Здесь улицы, позабывшие солнечный свет, освещены сотнями волшебных ламп, а самый ходовой товар – более дешевые фонари и свечи. Дороги вымощены камнем, который за века стал гладким от тысяч ног, прошедших по нему, а дома, стоящие вдоль улиц, украшены разноцветными флагами и вывесками, манящими прохожих заглянуть внутрь.

Ная, озираясь по сторонам, не заметила, как отстала от учителя. Она ощутила нарастающую тревогу: сердце начало биться быстрее, а ладони стали влажными от пота. Идущие на нее люди толкались и кричали, создавая впечатление, будто она плывет против течения горной реки. С начала Охоты, когда каждый прохожий мог оказаться врагом, она не чувствовала себя такой беспомощной и уязвимой.

Вдруг она почувствовала, как кто-то схватил ее за руку. Испуганная девушка инстинктивно попыталась воспламенить схваченную руку, но даже небольшая искра, появившись, тут же затухала. Волшебница быстро поняла, что за руку ее держит именно учитель и, сосредоточившись на своем дыхании, постаралась расслабится.

– Тебе стоит быть внимательнее, – прозвучал голос спокойный голос Тилозира.

Волшебник вытащил ее из потока людей и повел вдоль стены. Ная вздохнула спокойно, но, даже когда он отпустил ее, схватилась за кусок его плаща.

– Стой тут, – вскоре велел он, вырвав быстрым движением серую ткань из ее пальцев.

Девушка коротко кивнула и прижалась к стене. К счастью, так раздражающие и настораживающие ее прохожие совсем не обращали на нее внимания.

Спустя время, на другом конце улицы, ее взгляд привлекли, раздающие горожанам хлеб, братья ордена Рассвета. Волшебница недовольно прорычала про себя. Ей не нравилось, что они отдают еду тем, кто в ней не особо нуждается: она считала, что из-за Охоты сама знает немало более подходящих мест. В душе девушки все еще звучала обида на жителей города. Они не только не помогли колдунам в час нужды, но и активно участвовали в их истреблении. Даже лица большинства прохожих вызывали отвращение.

Постепенно поток людей ослабевал, и, неожиданно для себя, Ная обнаружила заинтересовавшего ее торговца с другой стороны улицы. Седой длинноволосый старичок со сверкающей лысиной на макушке. Он зазывал к себе людей, которые без доли любопытства проходили мимо разложенных им книг, трав, сладостей и снадобий. Его голос был слаб, и издалека волшебница никак не могла разобрать, что именно он говорит.

Ее взгляд упал на небольшой округлый бутылек размером с молодое яблоко. В нем находилось густая красная жидкость, а изнутри к стеклу прилип маленький того же цвета лепесток.

– Идем, – внезапно обратился к ней Тилозир, заставив ее вздрогнуть.

– Вы опять? – эта черта учителя сердила девушку, однако та ничего не могла поделать и поспешила за ним, снова схватившись за кусок плаща.

У главных ворот города, на высоком серебряном постаменте, стояла статуя Всезнающего Прародителя – главного божества имперского пантеона. Создатель неба и Хранитель солнца изображался величественным старцем с пышной бородой. Восседая на троне, на который опиралось его витиеватое копье, он встречал входящих в город. Его глаза смотрят устало, но грозно, словно видят прошлое и будущее.

Проходя мимо статуи, Ная раздраженно фыркнула.

– Мы не будем брать лошадь? – с любопытством спросила она.

Тилозир молча помотал головой.

– А почему? Ну да, забыла, – улыбнувшись сказала она.