К осени Рыч начал банально пакостить. Не успеешь надеть на него памперс после прогулки, он тут же нагадит. И откуда что бралось! Когда он начал не только писать, но и какать дома, даже дочь не выдержала. Она сама записалась в клинике на эвтаназию собаки, и договорилась об его кремации в крематории для животных. Она категорически отказалась оставлять его в клинике, или похоронить самостоятельно. Его кремировали с его игрушечной «мамой». А когда мы собрали все его вещи на выброс, оказалось два больших мешка его «приданного». Чего у него только не было! Полотенца, простыни, игрушки, расчёски, подстилки, миски, кастрюльки. Не говоря уже о памперсах, ошейниках, шлейках и поводках.

Несколько недель после того как Рыча не стало, у нас обеих было состояние жуткой вины перед нашей собакой. Он прожил с нами много лет, и был членом нашей маленькой семьи. Когда я приехала в клинику, поблагодарить ветеринаров за многолетнее лечение нашего Рыча, они мне сказали, что с вашей собакой произошло то, что называется оборотной стороной правильного ухода за животным. В природе, с таким недугом животные быстро погибают. Когда люди правильно ухаживают за своими питомцами, они продляют их жизненный срок. Но с природой не поспоришь. Собаки редко доживают до таких преклонных лет, и почти всегда умирают от несвойственных им заболеваний. Ваш Рыч давно потерял свою собачью личность, и вы только освободили его от мучений жить на остатках инстинкта.

Ещё моя мать говорила, что нельзя быть рабом животного. Когда боль потери и вина постепенно утихли, я поняла, что вышла из трёхлетнего рабства у больной собаки. Я уже никогда не забуду, что мне пришлось пережить и прочувствовать за эти три года. Почему то все мои знакомые были уверены, что я тут же заведу другую собаку. Но мне уже немало лет, и у меня просто нет времени и сил на то, чтобы воспитать нового питомца. А устраивать «кто кого переживёт» я уже не могу – собаки живут мало, расставаться с ними тяжело. И у меня никогда не будет Фа – четвёртой собаки.

Подружка ездила она в гости к родственникам на Алтай, привезла историю. Живут эти родственники в частном доме, и держат собаку породы алабай. Очень крутой такой парень, на цепи сидеть не любит, гуляет по двору на свободе. Злой, не злой, а чужого одним взглядом остановит. В этой семье есть бабушка Таня, лет восьмидесяти. Ну, все бабушки одинаковые, и Джой, так зовут алабая, любит её больше всех, сами понимаете почему. Однажды бабушка поехала в соседний посёлок на рынок. А это полтора часа на автобусе. Приехала, купила, чего надо, и уже домой собралась. И вдруг увидела, что к одному из киосков привязан её любимчик Джой, да ещё в наморднике. Весь такой грязный и худой. Бабушке стало дурно. Перед её глазами пронеслось, как Джой за ней увязался, и всю дорогу за автобусом бежал, а она и не заметила. Отвязала она Джоя, сняла с него намордник, и повела к автобусной остановке. По дороге купила ему сосисок и косточек, остановилась, покормить. Вдруг с рынка выбегает бугай, и орёт не своим голосом на бабу Таню, что она его собаку украла. Баба Таня скомандовала Джою – «Сидеть», и двинулась на бугая. Отходила его сумкой по мордасам, вернулась к собаке, докормила, и спокойно пошла на остановку. Полтора часа в автобусе Джой спал как убитый, а баба Таня ворчала, что нечего было за ней увязываться. А дома их встретил… В общем теперь у бабы Тани два алабая.

В одном заводоуправлении случилась неприятная ситуация – в бухгалтерии прогнулась балка, выяснилось, что заводской брак. Срочно были изысканы деньги на ремонт, и дело оставалось за малым – выселить из помещения бухгалтерию на время ремонта. Но малым дело, только казалось. Главный бухгалтер Елизавета Леонтьевна была человеком пожилым и неторопливым. Шла неделя за неделей, а Елизавета Леонтьевна всё тянула и тянула с переездом. Отвественным за ремонт был завхоз заводоуправления Семён Потапович Русаков. Человек старой закалки, ветеран двух войн, дед Русак (так называли его сослуживцы), привык, чтобы дело спорилось. А тут – материалы закуплены, бригада сидит, а главбуху просто лень эвакуироваться. Дед Русак ходил к Елизавете Леонтьевне каждый день и уговаривал, собрать, наконец, свою бухгалтерию и переселиться с соседнюю комнату. Но Елизавета Леонтьевна только кивала головой и отвествовала, что вот завтра непременно, а сейчас у неё годовой отчёт. Когда наступила весна и прогнувшаяся балка нарушила целостность кровли, в бухгалтерии просто поставили вёдра под струйки воды текущей с крыши, и продолжали работать. И тут терпение деда Русака лопнуло.