Навстречу ему выбежала шумная босая ребятня. Дети окружили Анвара и начали у него что-то громко просить, протягивая свои маленькие ручонки. Парень опешил и не мог понять, чего им надо.

– С пустыми руками что ли пришел? – вдруг раздался звонкий голос Донки, неожиданно появившейся возле орущей ребятни с полотенцем на плече.

– Эээ… Да, наверное, – почесав затылок, смущенно проговорил юноша, – я и не знал, что нужно что-то взять с собой.

– Коня подковать что ли пришел? – продолжала любопытничать девушка, щелкая семечки, и, получив в ответ кивок, продолжила, – ха, а чем платить-то будешь?

– Подушками, если коваль примет. Или что другое предложу. Там видно будет, – ответил парень и повел своего коня дальше.

Обычно Донка не разговаривала с незнакомцами, чужаков сторонилась. Но сегодня, увидев растерянного юношу, вдруг захотела подшутить над ним. Для такой смелой девушки он был как мышка полевая для коршуна. Так и хотелось ей задеть его и посмеяться над ним. Это был тот самый исключительный случай, который становится решающим в человеческих судьбах. И приравнивается к шагу, способному круто изменить сразу несколько жизней. Поэтому отпускать уходящего татарского мальчика девушке просто так не хотелось. Она только-только вошла в азарт – глаза загорелись, кровь закипела.

– Постой, постой! – остановила его Донка и начала медленно обходить Анвара и Бурого, поглаживая последнего и что-то тихо напевая по-цыгански, – хороший конь. Продашь может? Или отдашь?

– Никак не могу я его ни продать, ни отдать – в хозяйстве очень нужен, – ответил парень и снова двинулся вперед, стараясь ускользнуть от приставучей девушки.

– Эх, жаль. Моему другу Лачо твой конь понравился бы! – прокричала Донка вслед уходящего юноши, и, ничего не услышав в ответ, проворчала, – жадина. Не очень-то и хотелось иметь такого старого коня в стойле. Найдем получше.

На этом только что познакомившаяся парочка разошлась. Донка направилась к речке, чтобы искупаться, а Анвар в окружении все той же орущей толпы ребятишек, добрался до цыгана-коваля. Разговор у них был короткий и деловой. Цыган сразу же принялся менять подковы, а парень побежал домой за двумя пуховыми подушками. На обратном пути он, совсем того не желая, снова встретил приставучую цыганку с мокрыми после купания волосами. Донка, прищурив глаза, опять заговорила первая:

– Парень, а парень, это судьба, что мы за несколько минут видимся уже второй раз.

– Не знаю, наверное, – неуверенно ответил юноша, стараясь побыстрее пройти мимо.

– Да подожди ты, – засмеялась Донка и догнав парнишку спросила, – как зовут такого скромного мальчика?

Так они и познакомились – спокойный деревенский парень и неугомонная вольная Донка. Остаток пути до табора парочка шла не спеша, обсуждая недавно прошедшую свадьбу Рузанны. Анвар интересовался тем, как проводится такое торжество у цыган, а Донка удивлялась описанию обряда "никах" у татар. Еще больше поразило девушку то, что обряд этот хоть и считался священным, но для властей не был официальным. Нужно было зарегистрировать отношения на государственном уровне. Такие изменения наступили сразу после революции. Да и развод стал намного проще – никаких больше требований и трудностей, которые были при царе. Цыгане такое не понимали. А вот возраст вступления в брак у обоих народов совпал – девушку могли выдать замуж в шестнадцать лет. И если она не нашла жениха до двадцати, то считалась засидевшейся старой девой. Парочка так увлеклась беседой, что не заметила, как стеной перед ними встали пять братьев Донки. Старший из них, сложив руки на груди, строго спросил: