-Я вообще хотела сходить куда-то. Просто мне скучно. – хлюпнув носом поведала Семе.

-У меня тренировка через час. И до вечера. Гулять мне некогда. – ответил юноша, у меня сформировались планы на день.

-Я с тобой.

-Куда?

-На тренировку.

-Зачем?

-Буду болеть за тебя.

-Зачем?

-Брат ты мне или поросячий хвостик? – возмущенно спросила Сему, он задумался, я напряглась.

-Так, вопрос был риторический. Я иду и не спорь. - юноша прикрыл глаза и тихо застонал. 

          Через час мы были в спортивном комплексе, готовящем чемпионов для страны. Сквозь вахту Сема меня протащил, рассказав о моем страстном желании заниматься спортивной гимнастикой и встречей с тренером для обсуждения этого вопроса. Я стояла с серьезным выражением лица и прямой спиной, впервые в жизни забывшей про скалиоз, поскольку лучше всего в жизни у меня получалось сутулиться. Обернувшись ко мне, Сема начал подхрюкивать, пытаясь замаскировать ржание, пнула его по ноге, чтобы не палил контору.

         Для «боления» меня определили на скамейку в самый дальний и темный угол. Сема несколько раз отходил и смотрел, видно меня или нет, рассчитывая время, через которое меня турнут из зала. При последней смене дислокации он задумчиво тер подбородок и бубнил, что здесь может и не заметят. После чего ушел переодеваться.

        В скором времени стали выходить юноши. Что сказать, тридцать три богатыря. Ну и Сема хорош. То ли для меня так расстарался, то ли в принципе был восходящей звездой самбо, но не проиграл он ни одного спарринга. Я сидела в уголочке и тихо млела. Смущал меня только тренер, Петрович. Именно так его звали юные спортсмены. Каждого, кто проиграл спарринг, Петрович засылал в такие изощренные глубины половой анатомии млекопитающих и прочих земноводных крокодилов, что к концу тренировки у меня горели от смущения даже коленки.

         Когда закончилась тренировка, Сема забрал меня из угла, и мы с его друзьями пошли домой. Не знаю, что конкретно сработало, то ли мое преображение, то ли отсутствие конкуренции, но парни стали уговаривать нас вдвоем пойти вечером на дискотеку в парк. Сема был кремень, дискотека его не интересовала в принципе и не существовала, как социальное событие, поскольку трясти костями на всеобщее обозрение жуткий моветон. Я шла в печали. Одну меня точно не отпустят.

        Когда распрощались с парнями, я зависла у аппарата с газировкой. Это сейчас поколение «пепси», в мое время было поколение «дюшеса» и воды из-под колонки. Убедить Сему в необходимости культурной программы на вечер нужно было до прихода домой. Только здесь и сейчас можно попробовать пошатать его непоколебимость. Дома, получив поддержку, он уйдет в глухую оборону и не видать мне танцулек, как собственных ушей.

        Стоя у аппарата, я стала петь Семе дифирамбы. Какой он умный, сильный, красивый, местами даже гусар и смысл прятать себя, такого великолепного в четырех стенах? К тому же сейчас он в целом свободен, то почему бы, как говорится, и нет, в том смысле что как бы вполне себе и да. У Семы появились первые морщинки на лбу.

-Я плохо танцую. – выдвинул последний аргумент юноша.

-Плохой танцор, хороший отец. – радостно выдала я, видя, как рушатся последние бастионы. Глаз у Семы дернулся. Поняв, что сморозила лишнее, бросилась ему на шею, пытаясь отключить мыслительный процесс.

         В общем, вечером мы были на танцах. Я радостная, Сема хмурый.

         Энергия или скипидар, но что-то во мне требовала выхода. Поэтому при первых аккордах я усвистала в центр площадки и самозабвенно отплясывала. Устала и немного вспотела только через час. Сема с парными стояли на том же месте и зорко следили за происходящим.