– Только попробуй! – рявкнула я.

На какое-то время воцарилось молчание, но потом тихий голос снова заговорил:

– Ты меня, безусловно, напугала, но я пожалуй рискну.

Я подскочила и, открыв дверь, рванула ее на себя:

– Ты подлый и эгоистичный! – кричала я. Он смотрел на меня спокойно, медленно переводя взгляд от моих глаз, к губам и обратно. – В тебе от природы заложена любовь к себе, да с таким запасом, что на десятерых хватит. А тут еще и вертятся вокруг тебя, кто во что горазд, и никто, НИКТО не смеет поставить тебя на место. Была бы тут Ирма…

И вдруг он мгновенно взорвался и закричал так, что я чуть было, не оглохла:

– ДА ТОЛЬКО НЕТ ЕЕ ЗДЕСЬ!!!

От испуга я замолчала, глядя как, знакомая мне ярость вспыхнула в нем, искажая его лицо:

– Ты забрала ее у меня!!! – кричал он, тяжело дыша. – Ты забрала у меня все, что было! Все, что я строил с таким трудом, все, что было мне дороже всего на свете, – в таком знакомом приступе ненависти он зашагал по коридору из конца в конец, затем остановился и вонзился в меня ненавистным взглядом. – Я дал тебе все, что у меня было, доверил самое ценное, и сам доверился тебе, и что же ты сделала? Забрала! Отняла! Решила все за меня, не имея на это никакого права. Выкрала меня у самых дорогих мне людей, не спросив, хочу ли я этого!? Выкрала и поставила здесь, как постамент, надеясь, что сделала благое дело. А почему бы не спросить у меня, нужно ли мне это все? – он обвел руками вокруг себя.

– Я спросила тебя, – тихо сказала я. – Я спросила и ты согласился.

– Ты спрашивала меня тогда, когда мне было пять лет! Когда у меня еще ничего не было. Когда я просто не знал, чего лишаюсь.

Он снова зашагал по коридору туда-сюда. А затем остановился и с силой прошелся по лицу ладонями, зашипел сквозь зубы, зарычал и замолчал. С минуту мы стояли в полной тишине. Я никак не могла прийти в себя – никогда я не смотрела на произошедшее с такой точки зрения. Я была уверена в своей правоте и, честно говоря, даже не думала, что могут быть варианты. Я была уверена, что поступаю правильно. Тут он снова заговорил, тихо и устало:

– Любовь, Лера, это огромная ответственность, поэтому, когда кто-то доверяет тебе свой мир, нужно быть очень осторожной, чтобы не сломать его. Поэтому я больше не люблю тебя.

– Пожалуйста, не говори так… – взмолилась я, чувствуя, как снова подступают слезы.

– Но иначе не скажешь. Я не люблю тебя потому, что ты даже не попыталась понять, что для меня важно. Ты не просто не увидела или не захотела смотреть. Ты одним взмахом руки разрушила меня, думая, что лучше знаешь, что мне нужно.

– Человек должен жить в реальном мире, – прошептала я свой последний и единственный аргумент.

Он посмотрел на меня удивленно и грустно.

– Ну и как тебе тут? Как тебе реальный мир?

Я лишь молча закрыла руками лицо и снова заплакала. Он кивнул, и просто слушал, как я плачу. Я никак не могла остановиться, слезы снова и снова наворачивались на глаза. Наконец я тихо со всхлипываниями заговорила:

– Я не пыталась обидеть тебя, я пыталась спасти.

Он грустно посмотрел на меня.

– От кого спасти?

– От Фоса. От себя самого.

Он кивнул:

– То есть теперь, я нравлюсь тебе больше, чем таким, каким я был там?

Я отрицательно замотала головой. Он ухмыльнулся:

– Я себе тоже не особо нравлюсь.

– Так ведь все в твоих руках. Не обязательно быть сволочью…

– Как оказалось, Валерия, далеко не все в моей жизни в моих руках, – сказал он, злобно глядя на меня. Я опустила глаза и замолчала. А он заговорил так тихо, что я еле слышала его:

– Так всегда бывает, когда решаешь чью-то судьбу. Всегда есть шанс, что решишь неправильно, поэтому люди годами узнают друг друга, чтобы не ошибиться, чтобы понять, что нужно любимому человеку. Я любил тебя с пятнадцати лет. А ты меня?