Я молчала.

– Пару недель, – тихо прошептал он. – И решила, что можешь решать за меня мою судьбу?

Я посмотрела на него, и увидела лишь бесконечную усталость. Этот разговор выпотрошил нас обоих. Ничего не осталось – ни доводов, ни аргументов, ни злости, ни слез. Он выпрямился и пошел к выходной двери, бросая мне напоследок:

– Я бы жил там. Жил бы там всю свою жизнь и ни разу не пожалел о том, что не вернулся сюда.

Я смотрела, как он обувается и мне стало невыносимо больно. Я знала – сейчас он выйдет отсюда и больше никогда не вернется. Я знала, что больше его не увижу. И тут меня осенило:

– Стой! – крикнула я.

Он поднял на меня глаза, поправляя ворот пиджака.

– Я могу все исправить.

Он отрицательно мотнул головой, не веря ни единому моему слову. Он взялся за дверную ручку, но подбежала к нему и налегла на дверь всем своим телом.

– Влад, постой, – сказала я глядя в самые синие на свете глаза, которые больше не любили меня. Но я-то любила! Если бы я не сделала все, что было в моих силах, ни за что бы не простила себе этого. – Я правда могу помочь.

Он вздохнул и устало посмотрел на дверную ручку, потом снова на меня.

– Отойди, – сказал он.

– Ну послушай же меня! – упрямо твердила я. – Я не вру, и не выдумываю.

Он отрицательно кивнул головой и потянул ручку на себя. Меня сдвинуло вместе с дверью, но я навалилась и вернула все на место. Он начал злиться – так посмотрел, что одного взгляда было достаточно, чтобы испепелить меня. Я лихорадочно подбирала в голове доводы, причины или просто что-то достаточно убедительное, чтобы он остановился и послушал:

– Влад, ты ничего не теряешь, – выпалила я. Он задумчиво нахмурил брови, а я продолжала. – У тебя уже ничего нет, – сказала я одному из богатейших и красивейших людей нашего города. – Тебе уже не потерять ничего кроме собственной ничтожной, серой жизни, что есть сейчас, – он закусил губу и отвел взгляд. – И чтобы я сейчас ни предложила, это все равно лучше, чем то, что есть на данный момент.

Он снова поднял на меня глаза и внимательно заглянул в мои. Потом убрал руку с дверной ручки и надменно задрал свой прекрасный нос:

– Ну, рассказывай.

– Пойдем в мою комнату, я тебе все объясню.

Он улыбнулся одним уголком рта, поднял брови и сказал:

– Я такое часто слышу, но обычно ничего нового мне после этих слов не показывают.

Я закатила глаза и фыркнула:

– Я и не сказала, что буду показывать, я сказала, что буду объяснять. Идем.

Мы зашли в мою комнату. Я приказала ему закрыть дверь. Он снова язвительно хмыкнул:

– Ну, пока все идет как обычно…

Я достала из-под матраса то, что подарил мне Ваня. Это был крошечный пузырек из толстого стекла. Внутри была вода.

– Вот! – я повернулась и показала его Владу. Он окинул вещь недоверчивым взглядом.

– Что это? – спросил он.

– Это вода из озера, где жил Водяной.

Он взял флакончик и с сомнением повертел в руках, рассматривая его:

– Откуда он у тебя? – спросил он.

– Я набрала, когда была там, – беззастенчиво соврала я. Боюсь, если объяснить ситуацию, как она есть, он просто не станет меня слушать. А мне очень нужен шанс.

– И с чего ты решила, что он поможет вернуть нас назад?

– Великая сказала.

Он внимательно посмотрел на меня, потом на бутылёк, и снова на меня.

– Правда?

Я кивнула.

– И что нужно делать?

Я дословно передала ему слова Вани. Он внимательно слушал, не перебивая и, лишь изредка посматривая на меня, проверяя мою вменяемость. Когда я замолчала, повисла тишина. Влад думал. Над чем именно тут думать было не ясно – ничего не изменится, если это не сработает. Мы просто оба увидим, как я лью воду из бутылочки на пол, и она растекается по линолеуму. Конечно, если ничего после не произойдет, он просто поднимет меня на смех и уйдет, но, на мой взгляд, это совершенно копеечная цена за возможность хоть как-то удержать его рядом, за призрачный шанс исправить то, что натворила.