В конце 60-х годов XVII столетия здесь, в стенах монастыря, власти заточили протопопа Аввакума, дьякона Федора и попа Никиту Добрынина. Как случилось, что люди духовного звания, кровно связанные с церковью, оказались в монастырской темнице?

Это было время раскола, одна из самых драматичных страниц русской истории. Пришедший к власти патриарх Никон проявил излишнее своеволие, когда приступил к церковным реформам. Утверждали, что «большой был охотник управлять Царским двором единственно по своей только мысли». Все его распоряжения об исправлении русских богослужебных книг, о запрете двоеперстного крестного знамения и другие изменения в церковной жизни привели к неустойчивости общества. Именно старые обряды и тексты власти подвергли самой суровой ревизии. Не говоря о том, что реформы сопровождались гонениями против отступников.

Еще до того, как Аввакум с товарищами оказались в тюрьме на Угреше, все трое обращались с челобитными к царю, стараясь доказать вред церковных «новин». Это были их первые шаги к крутым жизненным пово-ротам. Впрочем, старая мудрость о том, что характер – это судьба человека, пожалуй, более всего подтверждается биографией Аввакума – одной из самых крупных фигур старообрядчества.

Аввакум Петров родился в нижегородских пределах, за Кудмою-рекою, в селе Григорово, в 1620 году. Отец его был священником и «прилежаще пития хмельнаго», а мать Мария, в иночестве Марфа, была «постница и молитвенница» и всегда учила сына страху божьему, обрядовому благочестию. 21 года от роду Аввакум был поставлен в диаконы, а спустя два года – в попы. Дерзкий, неукротимый его характер обнаружился еще в молодые годы. Немало Аввакум претерпел в дальнейшем из-за своей упорной натуры. Из «Жития» известно, что Аввакума неоднократно изгоняли из прихода. В первый раз, когда какой-то начальник выгнал его с семьей, отняв двор и имущество, он нашел защиту в столице у царского духовника Стефана Вонифатьева. Его с грамотою послали на прежнее место в Лопатищи. Там снова неукротимый Аввакум боролся с языческими обрядами, изгоняя плясовых медведей и ломая бубны.

И это не было прихотью священника. Еще патриарх Иосиф вменил в обязанность попам бороться со скоморохами и народными играми. Позднее и в царской грамоте Алексея Михайловича запрещались игрища, увеселения, пение «бесовских песен», прием в доме скоморохов и медвежьих поводырей.

В 1652 году Аввакуму пришлось спасаться бегством от прихожан. Он отправляется в Москву, и государь велел поставить его в Юрьевец-Повольский протопопом. Служба его закончилась тем, что через восемь недель на него восстал весь город. Его среди улицы били батожьем и топтали бабы и попы, которых он унимал от блудной жизни. Как пишет Аввакум, его, чуть живого, спас городской воевода с пушкарями. На третьи сутки Аввакум, покинув семью, ушел в Москву и уже не возвращался на свое место… В Москве он явился к протопопу московского Казанского собора Ивану Неронову, остался у него жить и даже во время его отлучек правил его церковью.

Довольно скоро он по совету друга присоединился к кружку древлего благочестия, куда входили царский духовник Стефан Вонифатьев, сам молодой царь Алексей Михайлович и Никон. Однако это не помешало позднее Никону отсылать своих бывших друзей в глубинку, в отдаленные монастыри. Одним из первых был отправлен в ссылку И. Неронов, выступивший против троеперстия и реформ. А потом за челобитную в его защиту взяли под стражу Аввакума.

Так впервые протопоп ощутил на себе тяжелую десницу власти. По указу царя было велено Аввакума с семьей «за его многое безчинство» сослать в «Сибирский город на Лену». Сибирская ссылка затянулась на долгие одиннадцать лет. Тобольск, Енисейск, Братский острог… Аввакум и там оставался непримиримым к насилью, не страшась говорить правду власть имущим. От той ссылки на его теле остались «язвы беззакония» – следы от кнута палача, который на Долгих порогах по приказу воеводы А. Пашкова бил протопопа за письмецо, осуждавшее воеводу за жестокое обращение с людьми.