Тот строй, который в нём воплощался, которым он [Николай II – прим. А. Т.] руководил, которому своими личными свойствами он придавал жизненную искру, – к этому моменту [февраль 1917 г. – прим. А. Т.] выиграл войну для России».

Уинстон Черчилль203

1 августа 1914 года204 Российская империя оказалась втянутой в военное противостояние, которое до неузнаваемости изменило не только наше Отечество, но и весь мир. Это была война новейших смертоносных изобретений – аэропланов, дирижаблей, бронированных линкоров, пулемётов, танков, подводных лодок, отравляющих газов, бронированных машин… Однако накануне противостояния не многие осознавали, к каким колоссальным жертвам эти адские машины могут привести. Помимо этого, большая часть европейских политиков и военных деятелей пребывала в полной уверенности, что назревающий военный конфликт будет скоротечным и завершится к поздней осени. Они не ошиблись в одном – сражения, действительно, завершатся поздней осенью, правда, не 1914 года, а 1918. Итоги войны просто шокируют – 10 млн жизней солдат, офицеров, и 12 млн жизней ни в чём неповинных мирных жителей. Кроме того, с карты мира исчезли величайшие империи – Российская, Германская, Австро-Венгерская и Османская.

Благоразумия накануне войны явно не хватало. Пожалуй, самыми стойкими поборниками мира тогда были российский император Николай II и наследник австро-венгерского престола, эрцгерцог Франц Фердинанд, убийство которого и послужило толчком к началу Большой войны. Последний однажды заявил: «Я никогда не стану вести войну с Россией. Я готов принести много жертв, чтобы избежать такой войны. Возникни война между Россией и Австрией, то она закончится либо гибелью Дома Романовых, либо Дома Габсбургов, а скорее всего – падением обеих династий».205

Но у главного зачинщика мирового пожара – кайзера Вильгельма II, никаких разумных доводов против войны, и никаких плохих предчувствий не было. Усиление роли Германии как мировой промышленной, военной и колониальной державы, подпитывало в нём уверенность в благоприятном исходе любого вооружённого конфликта и подталкивало на новые подвиги. Он страстно желал силовым путём продемонстрировать Европе и всему миру мощь великой немецкой нации, а также стремился расширить границы своей империи. Иными словами, хотел потешить своё самолюбие и захватить ресурсы других стран, а самой богатой на ресурсы, как известно, является Россия.

Отношение к нашей стране, да и вообще, к славянским народам, у него были особенно «тёплым»: «Я ненавижу славян, – говорил он. – Я знаю, что это грешно, но я не могу не ненавидеть их».206

Так что, когда у одного чешутся руки, драка неизбежна! К моменту начала войны в Европе сложились два мощнейших альянса: Тройственный союз, включавший Германию, Австро-Венгрию и Италию, и Антанта – союз России, Франции и Великобритании.

Из всех этих стран России воевать хотелось меньше всего. Причин этому несколько. Во-первых, в стране был экономический подъём, и война, с её непредсказуемыми человеческими жертвами и экономическими затратами, угрожала позитивным переменам в экономической и социальной жизни. Во-вторых, никаких воинственных устремлений и желаний расширить свои границы у Николая II не было. Он, конечно, мечтал, как и все его августейшие предки, о черноморских проливах и Константинополе, и был бы не против присоединить ещё и Галицию, где находились враждебные русской православной церкви униатские центры, но развязывать из-за этого войну Государь совершенно не планировал. Ну и в-третьих, наша армия была попросту не готова к намечавшейся схватке. В 1914 году активно шёл процесс её переоснащения и переустройства на современный манер, и все необходимые работы планировалось завершить только в 1917 году.