– Всё, что было нужно, я от тебя уже услышала. А теперь пусти. – Дёргаю руку и даже через рукав пальто чувствую боль – так сильно он сжимает мне локоть.

– Да подожди ты! Какого чёрта ты творишь?

– Я творю?! По-твоему, это я творю?!

– Дана, послушай. – Перебивает меня. – Ты просила, чтобы я забрал вещи. Я забрал. Я думал, ты успокоишься…

– Я спокойна. – Это на самом деле так. Во мне словно что-то перегорело, и в настоящий момент Славик не вызывает во мне никаких чувств, кроме раздражения. – А теперь уйди с дороги. Мне нужно домой.

– Домой? Дома ты ни разу не была! И где, хотел бы я спросить, теперь твой дом?

– А вот это тебя уже никак не касается.

– Касается. Мы женаты.

– Досадное недоразумение, которое уже могло быть исправлено, но ты сам задерживаешь процесс.

– Да как ты не понимаешь, я не хочу разводиться!

– Это твои проблемы.

– Дана, мы столько лет жили вместе. Хотели родить ребёнка…

Вот тут меня всё-таки накрывает.

– Замолчи. – Произношу с такой ненавистью, на которую только способна. – И не смей произносить этого вслух.

Только моя угроза никак на него не действует, и он продолжает с каким-то садистским наслаждением давить на больное. Словно поворачивает в сердце ржавый нож, который сам же туда и воткнул.

– Дана, я понимаю, что тебе пришлось пережить. – Как ни в чём не бывало заливает сироп мне в уши.

Ложь. Сплошная ложь! Только я уже не та наивная девятнадцатилетняя дурочка, которая снова поверит в сладкие речи.

– Ни черта ты не понимаешь.

От одной мысли, что когда я родила мёртвого ребёнка, он развлекался с Алёной, к горлу подкатывает тошнота. Меня воротит от одного присутствия того, кого я десять лет считала своим мужем.

– Дана, мне правда очень жаль…

– Жаль?! Тебе просто жаль?!

– Да. Я не думал, что так может получиться.

– Конечно, ты не думал. Когда тебе было думать? А главное, чем? Ты ведь «нормальный мужик», который не головой думает, а… инстинктами. – Бросаю с издёвкой, но Славик и это пропускает мимо.

– Дана, я виноват.

На долю секунды теряюсь от неожиданности. Чтобы Аличев признал свою вину? Такого с ним за десять лет ни разу не случилось. И вдруг решил посыпать голову пеплом? Быстрее Земля начнёт вращаться в другую сторону, чем Славик в чём-то раскается. У него всегда виноваты все, но только не он. Это же как его припёрло, что пришлось наступить себе на горло, произнеся эти слова? Или наивно решил, что я ему поверю и прощу? Только я слишком хорошо его знаю, чтобы поверить в несуществующую искренность.

– Да, Слава, ты виноват. Только думать об этом нужно было заранее, а не сейчас. Сейчас уже поздно. Мне пора.

– Подожди, Дана. Ты нужна мне. Очень нужна.

И снова ложь. Я в полную силу почувствовала на себе свою «нужность», когда была беременна.

– А что, Алёна уже не даёт? – Не могу сдержать сарказма.

– Да причём тут Алёна?! Я больше не был у неё.

– Какой «героизм». Орден дать?

– Не надо орден. Дай мне всё исправить.

– Что исправить?!

– Всё.

Я смотрела на Аличева. Сейчас он был именно таким, каким я его полюбила. Только теперь я знала, какое эгоистичное чудовище скрывается за красивой внешностью.

– Нечего исправлять, Слава.

Ощущаю нечеловеческую усталость. Я хочу принять душ и хотя бы ненадолго забыться сном, а не тратить время на этот ненужный во всех смыслах разговор,

– Есть, – звучит с такой интонацией, что мне становится не по себе. – Идём. И спокойно обо всём поговорим. – Тянет меня за локоть в противоположную сторону.

– Я никуда с тобой не пойду. – Как могу упираюсь, но на моё сопротивление, Аличев попросту не обращает внимания.

Вряд ли у меня хватит сил справиться с весом в два раза больше моего, а мои слова он просто не слышит. Вижу припаркованную немного дальше машину, и понимаю, что если ничего не сделаю, то просто задохнусь, находясь с ним в одном замкнутом пространстве. Стягиваю с плеча сумку и, неловко замахнувшись левой рукой, целюсь попасть по голове, но промахиваюсь.