».

Однако здоровье Макиавелли оставалось хрупким. В своих письмах к друзьям он иногда упоминает о периодических недомоганиях – головных болях, проблемах с желудком, лихорадках. Так, в письме к Франческо Веттори от 3 августа 1514 года он пишет: «Последние две недели я страдал от лихорадки, которая не давала мне ни писать, ни читать. Даже сейчас, когда я пишу эти строки, моя рука дрожит, а в глазах время от времени темнеет. Врач говорит, что это последствия пыток, которые могут преследовать меня до конца жизни».

В периоды обострения болезней рядом с Макиавелли неизменно была его семья. Особенно трогательна забота его старшего сына Бернардо, который к началу изгнания отца был уже подростком. По свидетельству соседа семьи, Антонио Ринуччини, «юный Бернардо проявлял удивительную зрелость для своего возраста. Когда отец болел, он часами сидел у его постели, читая ему вслух или просто держа за руку. Он ходил за три мили в соседнюю деревню за особыми травами, которые рекомендовал врач. Однажды, когда у мессера Никколо был особенно сильный приступ лихорадки, Бернардо не спал три ночи подряд, меняя компрессы на его лбу».

Дочери Макиавелли также вносили свой вклад в заботу об отце. Примавера и Бартоломея собирали в окрестных лугах лекарственные травы, которые Мариетта использовала для приготовления целебных отваров. Младшая дочь, Баччина, по воспоминаниям брата, «часто забиралась к отцу на постель, когда ему было особенно плохо, и рассказывала ему смешные истории о деревенской жизни. Мессер Никколо говорил, что ее болтовня лечит лучше всяких микстур».

Друзья Макиавелли, несмотря на опасность ассоциироваться с опальным политиком, продолжали поддерживать его. Франческо Веттори регулярно присылал из Рима книги, которые помогали Макиавелли отвлечься от физических страданий. Франческо Гвиччардини, занимавший высокий пост при папском дворе, тайно передавал ему деньги для оплаты услуг врачей и покупки лекарств.

Особенно важной была поддержка флорентийских интеллектуалов, собиравшихся в садах Орти Оричеллари. Эта группа молодых аристократов и мыслителей, интересовавшихся политической теорией и литературой, начала регулярно приглашать Макиавелли на свои встречи, как только ему было разрешено иногда посещать Флоренцию. Филиппо Нерли, один из участников этих собраний, писал: «Когда мессер Никколо приезжал к нам, несмотря на болезненный вид и седину, появившуюся после пыток, его ум был острее и яснее, чем у любого из нас. Его взгляд на историю и политику был настолько оригинальным, что заставлял нас часами обсуждать каждое его слово. Думаю, эти встречи давали ему не меньше сил, чем все лекарства».

Действительно, интеллектуальное общение и возможность делиться своими идеями играли огромную роль в восстановлении не только душевного, но и физического здоровья Макиавелли. Когда в 1515 году он начал работу над «Государем», его физическое состояние заметно улучшилось. Лодовико Аламанни, навестивший его в тот период, отмечал: «Я был удивлен переменой в мессере Никколо. Хотя его тело все еще носило следы перенесенных страданий, в его глазах появился тот блеск, который был известен всем знающим его людям».

Материальное положение семьи было катастрофическим. Во время ареста стражники конфисковали все сбережения Макиавелли, а новое правительство отказалось выплачивать жалование за последние месяцы службы. Донато Джаннотти, известный флорентийский историк, писал: «Макиавелли всегда жил на жалование, не имея других источников дохода. Теперь он оказался без средств к существованию, с женой и пятью детьми на руках