Первые недели после освобождения из заключения были для Макиавелли временем восстановления и привыкания к новой реальности. Тело, измученное пытками, медленно исцелялось, но душевные раны затягивались медленнее. «Никколо почти не выходил из комнаты. Часами сидел у окна, глядя на холмы Тосканы. Иногда что-то писал или читал древних авторов. С домашними говорил мало, словно разучился вести обычные разговоры», – свидетельствовал друг семьи Бартоломео Бусини в письме к Варки.

В эти трудные дни рядом с Макиавелли была его верная супруга Мариетта Корсини. Женщина удивительной силы духа, она взяла на себя заботу не только о пятерых детях, но и о душевном состоянии мужа. По воспоминаниям современников, Мариетта обладала редким талантом создавать атмосферу покоя и стабильности даже в самых неблагоприятных обстоятельствах. Она берегла уединение мужа, когда он нуждался в тишине для размышлений, и в то же время умела вовремя вернуть его к реальности, когда меланхолия грозила поглотить его разум.

Восстановление здоровья Макиавелли было медленным и трудным процессом. Решающую роль в нем сыграло несколько факторов: забота семьи, помощь друзей, целебный воздух тосканских холмов и – что, возможно, важнее всего – возвращение к интеллектуальному труду, давшее смысл его новой жизни.

Мариетта Корсини, жена Макиавелли, по свидетельствам современников, проявила себя как заботливая и внимательная сиделка. Камилла Ручеллаи, ее подруга, писала в письме сестре: «Мадонна Мариетта не отходит от постели мужа. Она сама готовит для него отвары из целебных трав, растирает его искалеченные руки оливковым маслом с лавандой, читает ему вслух, когда он не может уснуть от боли. При этом она находит силы и для детей, и для ведения хозяйства. Воистину, Господь дает силы тем, кто в них нуждается».

Важную роль в восстановлении здоровья Макиавелли сыграл местный врач Антонио Бенивьени, регулярно навещавший изгнанника. Он применял как традиционные методы лечения, основанные на учении Галена и Гиппократа, так и народные рецепты, собранные за долгие годы практики в тосканской провинции. Сам Бенивьени оставил такое свидетельство: «Мессер Никколо переносит свои болезни с удивительным стоицизмом. Когда я прихожу, чтобы осмотреть его, он обычно шутит о своих недугах и говорит, что тело слишком быстро стареет, чтобы успевать за мыслями».

Эта способность Макиавелли сохранять чувство юмора даже в самых тяжелых обстоятельствах отмечается многими его современниками. Филиппо Строцци, навестивший его весной 1513 года, писал: «Несмотря на явные физические страдания, мессер Никколо не перестает удивлять меня своими остротами. Когда я посетовал на то, что вынужден был ждать час у его постели, пока он справится с приступом лихорадки, он ответил: «Друг мой, запомните: политики приходят и уходят, а болезни остаются с нами навсегда. Поэтому дайте мне время поговорить с более постоянными спутниками».

По мере улучшения физического состояния Макиавелли начал включать в свою повседневную жизнь больше физической активности, что, по мнению современных медиков, было весьма прогрессивным подходом для той эпохи. Он совершал регулярные прогулки по окрестностям, работал в своей оливковой роще, занимался садом. Эти занятия не только укрепляли его ослабленное тело, но и давали пищу для размышлений.

Его друг Баттиста делла Палла, гостивший в Сант'Андреа летом 1514 года, оставил такое свидетельство: «Мессер Никколо теперь встает на рассвете и совершает долгие прогулки по холмам. Он говорит, что движение облегчает боль в суставах и проясняет мысли. Иногда он берет с собой книгу и, дойдя до какого-нибудь живописного места, сидит часами, читая и делая заметки. Вернувшись, он выглядит посвежевшим, словно сбросил с плеч груз прожитых лет